Звёздная метка. Александр Кердан

безо всякого перехода попросила: – Проводите меня, ваше сиятельство, коль скоро мы уже знакомы…

      Панчулидзев машинально кивнул, даже не успев удивиться собственной сговорчивости. Спохватившись и вспомнив то, что говорила девица в зале, он добавил всё ещё сурово:

      – Извольте, мадемуазель, но при одном условии – мы не станем говорить ни о какой политике…

      Она задорно рассмеялась:

      – Боюсь, что о политике говорить у нас с вами и в самом деле не получится. Ну, полноте, не дуйтесь на меня, князь, за мои давешние слова. Я согласна и принимаю ваше условие… Хотя, как известно, дамам условия не ставят…

      Они вышли на Литейный проспект и направились в сторону Невского.

      Полина болтала без умолку, но, как ни странно, её беспрерывное щебетанье не вызывало в Панчулидзеве былого раздражения.

      Ярко светило солнце. В небе ни ветерка, ни облачка. Всё говорило о том, что стылая, ветреная зима уже позади, что вот-вот набухнут почки, округа расцветёт и заблагоухает в преддверии чудесных белых ночей…

      – Я вовсе не имею ничего против господина Некрасова, – объясняла она. – Напротив, сплав некрасовской поэзии кажется мне необычайно крепким и своеобычным. Он удивительно многогранен: рядом с сюжетной реалистической балладой – исповедь, тут же – фельетон, который хоть сегодня публикуй в ежедневной газете. Послушайте, как это современно:

      Грош у новейших господ

      Выше стыда и закона;

      Нынче тоскует лишь тот,

      Кто не украл миллиона…

      Наш идеал, – говорят, –

      Заатлантический брат:

      Бог его – тоже ведь доллар!

      Правда! Но разница в том:

      Бог его – доллар, добытый трудом,

      А не украденный доллар…

      – Вы знали эти стихи прежде, князь?

      Панчулидзев отрицательно покачал головой.

      Полина затараторила дальше:

      – Ах, как это точно и справедливо сказано: доллар, добытый трудом, а не украденный доллар! Нам учиться, учиться всему надо у Северо-Американских Соединённых Штатов. Там не только упразднили рабство, но и все, буквально все умеют деньги зарабатывать…

      Панчулидзев поморщился, не разделяя столь бурные восторги, но Полина была поглощена своими рассуждениями:

      – А знаменитая американская Декларация независимости, а их билль о правах – это же настоящая конституция! Ах, какой прогресс! Ах, как нам не хватает чего-то подобного… – тут она осеклась, вспомнив обещание не заговаривать на политические темы, но поскольку Панчулидзев не проронил ни слова, продолжала: – Вы уже слышали, князь, что в Кронштадте ждут американскую военную эскадру? Вы знаете, что президент Эндрю Джонсон направил к нам своих моряков с дружественным визитом?..

      Она резко остановилась, повернулась к нему. Её серо-зелёные глаза с тёмной окантовкой и золотистыми вкраплениями вокруг чёрных зрачков как будто светились изнутри. Панчулидзеву почудилось, что он тонет в них, словно в южном, прогретом море.

      Полина довольная произведённым эффектом,