Белгравия. Джулиан Феллоуз

вам потребуется еще какая-то информация? – Веллингтон, будучи хорошим командиром, вникал в каждую мелочь, что вызывало у Джеймса восхищение.

      – Этих сведений мне вполне достаточно. Не беспокойтесь. Перебоев в снабжении нашей армии не будет.

      Веллингтон глянул на интенданта и едва заметно улыбнулся:

      – Вы хваткий человек, Тренчард. Когда с войнами будет покончено, вы должны по достоинству распорядиться своими талантами. Мне кажется, у вас есть задатки, вы далеко пойдете.

      – Ваша светлость очень добры.

      – Только не обращайте внимания на причуды света. Вы для этого достаточно умны, и, поверьте, вы стоите многих самодовольных павлинов из бального зала. Не забывайте об этом… Но довольно. – Веллингтон словно бы услышал голос, который сказал ему, что час пробил. – Надо идти готовиться.

      Когда они вышли из гардеробной, среди гостей уже царила суматоха, и сразу стало понятно, что слухи просочились наружу. Украшенные цветами залы, такие изысканные и элегантные в начале вечера, заполнились душераздирающими сценами прощания. Женщины и молодые девушки открыто рыдали, отбросив напускную невозмутимость и крепко обнимая сыновей и братьев, мужей и возлюбленных. К удивлению Джеймса, оркестр продолжал играть, и, что выглядело еще более невероятным, несколько пар по-прежнему танцевали, хотя трудно было понять, как им это удается в общей атмосфере ужаса и горя.

      Тренчард попытался отыскать в толпе Анну, но та нашла его первой.

      – Надо уходить, – сказал он. – Я сразу отправлюсь на склад. Вас с Софией посажу в экипаж, а сам пойду пешком.

      Жена кивнула и поинтересовалась:

      – Это будет решающий бой?

      – Кто знает?! Думаю, да. Мы уже столько лет при каждой очередной стычке обещаем себе, что это сражение станет решающим, но на сей раз я искренне в это верю. Где София?

      Они нашли девушку в зале, где она рыдала в объятиях лорда Белласиса. Анна мысленно возблагодарила окружающий хаос и всеобщее столпотворение, позволившие укрыть от посторонних глаз подобное безрассудство. Белласис что-то прошептал Софии на ухо, затем передал ее матери:

      – Позаботьтесь о ней!

      – Вообще-то, обычно именно это я и делаю, – заметила Анна, несколько задетая его бесцеремонностью.

      Но ее тон не возымел действия на Белласиса, не чувствовавшего ничего, кроме горечи разлуки. Бросив последний взгляд на предмет своих нежных чувств, молодой человек вместе с товарищами-офицерами поспешил к выходу. Хозяйки дома нигде не было видно. Анна оставила поиски и решила написать ей утром, хотя, отдавая герцогине должное, предположила, что в подобный момент та не станет заботиться о светских условностях.

      Наконец они пробрались в предбанник, прошли через открытые двери и очутились на улице. Здесь тоже царила толчея, но не такая, как в доме. Офицеры уже седлали лошадей. Анна заметила в сутолоке Белласиса. Он напряженно оглядывался, явно высматривая кого-то, но если это была София, то он не заметил ее. И в то же самое мгновение Анна