Большая стрелка. Сергей Зверев

Художник поморщился от боли в ребрах.

      – Правильно. Ты пока вообще ничего не знаешь. Вот я тебе и объясняю.

      – Зачем?

      – Потому что я тебе жизнь спас. И теперь ты принадлежишь мне, со всеми потрохами… Да шучу. – Зима сказал таким тоном, каким не шутят. – Ладно. – Он опять улыбнулся, и Художник поймал себя на мысли, что этот человек ему нравится. – Приходи, как скучно станет, волчонок…

      Художнику не хотелось снова приходить сюда. Зима и притягивал, и пугал его. Но через три дня ноги сами принесли его в Куреево. И снова они пили чай с вареньем. Снова Художник услышал пространную лекцию о волках, стаях, травоядных, которые составляют большую часть человечества и созданы для того, чтобы волки на них охотились.

      Дальше в судьбе Художника все складывалось, как и у тысяч таких же неустроенных пацанов. Зима таскал его с собой, притом не только в Дедове, но и в областной центр Ахтумск. В папиросном дыму, под слова фени и звон наполненных водкой стаканов мальчишка быстро научился понимать различия между гоп-стопниками и домушниками, узнал, чем отличается форточник от майданщика и какие нравы царят за колючкой. Немало наслышался он о самом болезненном для блатных текущем моменте – о новых то ли фраерах, то ли бандитах, которых прозвали «комсомольцами». Они жестоко, с жадным нахрапом, не боясь ни чужой, ни своей крови, часто не думая о последствиях, атаковали растущие как на дрожжах кооперативы. Тогда только начинало входить в обиход понятие «рэкет».

      Зима подкармливал паренька – давал и продукты, и немножко денег. И наконец в жизни Художника произошло несколько судьбоносных и закономерных событий.

      – Пора к делу приучаться, – заявил однажды Зима. – В десять вечера приходишь ко мне.

      Этой ночью они подломили магазин.

      – Учись, волчонок, – сказал Зима, раскладывая инструмент.

      Художник светил фонариком, и в его бледном свете Зима принялся за несгораемый ящик, где должна была быть выручка и зарплата работников.

      Ящик сдался через пятнадцать минут. Вытерев рукавом пот со лба, Зима распахнул дверцу, вытащил несколько тугих пачек денег и резко кинул:

      – Двигаем отсюда в темпе вальса.

      Увидев, что Художник хочет прихватить со стола какую-то безделушку, ударил его по руке и прикрикнул:

      – Положь! Никогда не связывайся с вещами, если можешь взять деньги!

      Когда они добрались до дома Зимы, Художник дрожал – не от страха, а от возбуждения. Ему казалось сейчас море по колено. Он пришел с первого своего дела!

      При свете настольной лампы Зима вывалил на стол деньги. Казалось, что их очень много.

      – Нравится? – спросил Зима.

      – Неплохо.

      – Треть – наводчику. Наводка верная. Человек заработал.

      – А если бы неверная была?

      – Тогда бы он нам заплатил деньги. Если говоришь, что там должно быть десять тысяч, значит, отвечаешь за слова. Ясно?.. Ну и тебе перепадет… Или не перепадет, а?

      Художник пожал плечами:

      – Как скажешь.

      – Правильно, волчонок. Не верь, не бойся, не проси. Вот, возьми, на мороженое, – от общей