Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря. Михаил Мельтюхов

систему ПВО. В районах базирования советского ВМФ ограничивались зоны рыбной ловли. Системы ВНОС обеих сторон должны были обмениваться информацией о появлении самолетов, не принадлежащих Эстонии или СССР. Подписанное соглашение заменило собой часть соглашений, подписанных 10–11 октября 1939 г., и вступало в силу с момента подписания, но подлежало дальнейшему утверждению правительствами сторон в пятидневный срок[546]. 18 мая 1940 г. этот документ был утвержден эстонской стороной, а 20 мая его утвердил СНК СССР своим постановлением № 815-295сс[547].

      Оценивая заключенный договор, генерал А. Траксмаа писал 15 мая министру иностранных дел Эстонии, что «это первое соглашение, которое территориально точно фиксирует отношения наших вооруженных сил и войск Советской России. До сих пор все было неясно и запутано. Что такое военно-морская база, сколько и какой величины их хотят получить, какой режим на этих территориях, далее, – как намерены разместить сухопутные и воздушные силы, сколько и где потребуется территорий для строительства и для учебных полигонов – все эти вопросы оставались открытыми. Неясная ситуация давала нам возможность лелеять надежды на лучшее, истолковывая в своих интересах многие содержащиеся в пакте положения, которые можно было трактовать по-разному. Например, мы надеялись, что корпус, согласно конфиденциальному протоколу, предусмотрен только на время войны и что после войны он покинет территорию Эстонии, вследствие чего все районы его дислокации, постройки и аэродромы должны были быть временными». Однако придется «смириться с положением, что корпус и воздушные силы начнут теперь строить на постоянно – в соответствии с пактом. Надежда, которую мы лелеяли ранее, – заставить корпус переместиться в район дислокации баз военно-морских сил – не оправдалась, но все же места его дислокации перенесены определенно в окрестности баз, причем удалось все же установить точные сроки эвакуации сухопутных и воздушных сил из районов временной дислокации. […] Материально нас больше всего затрагивает массовая эвакуация, которую мы должны теперь провести. Мы постарались уменьшить размеры эвакуации настолько, насколько это было возможно, но и в этом вопросе русские были, в общем, непоколебимы. Главной причиной больших масштабов эвакуации является то, что надо разместить на этой территории крупное воинское соединение и многочисленные морские укрепления, а также воздушные силы вместе с новейшими учебными полигонами, авиаполигонами и танкодромами. Требования об учебных полигонах были представлены еще осенью 1939 года, но они еще не дошли до правительства. Теперь пришлось удовлетворить эти требования»[548].

      Тем временем начавшиеся переговоры о привлечении к строительству местных подрядчиков показали, что страны Прибалтики всячески затягивали их, стремясь нажиться на выгодных советских заказах. В этих условиях в установленный срок достичь соглашений не удалось. Так, 8 апреля советское полпредство в Литве доложило

546

Полпреды сообщают… С. 319–325; 1940 год в Эстонии. С. 81–85.

547

ГАРФ. Ф. р-5446. Оп. 1 в. Д. 514. Л. 142–159; Полпреды сообщают… С. 326.

548

1940 год в Эстонии. С. 85–88; На чаше весов. С. 166–167.