Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря. Михаил Мельтюхов

10[-ю] стр[елковую] дивизию дислоцировать в районе Дрисвяты, Видзы, Козяны, Браслав.

      9. 50[-ю] стр[елковую] дивизию перевести по жел[езной] дороге в район Белосток – Соколка.

      10. 108 ап РГК перевести в район Плещеницы.

      11. 5[-ю] стр[елковую] дивизию и 2[-ю] танковую бригаду 15[-го] танкорпуса переформировать согласно имеющихся у Вас указаний и оставить в г. Вильно для размещения на территории Литвы согласно особых указаний по соглашению [с] представителями Литовской Республик[и]. Весь имеющийся в сверхкомплекте личный состав 5 сд и 2 тбр теперь же уволить и ненужное имущество вернуть с частями, уходящими из Вильно.

      12. В связи с указанными перемещениями разрешается 64 сд дислоцировать полностью в г. Смоленск; 164 сд – Лепель, Орша; 139 сд полностью – Витебск и перевод 32 тбр в г. Белосток.

      13. Перевод частей в новые пункты дислокации начать по получении на то особого разрешения Народного Комиссара. Порядок передачи Вильно и Виленской области Литве будет указан дополнительно»[402]. 24 октября в Вильно из Гродно прибыло управление 16-го стрелкового корпуса, которому в тот же день была подчинена 5-я стрелковая дивизия, а с 18.00 27 октября – 2-я танковая бригада, 10-й истребительный авиаполк и 206-я авиабаза[403].

      Тем временем вечером 22 октября в Каунас прибыла советская военная делегация. Однако на начавшихся 23 октября переговорах литовская сторона категорически отказалась обсуждать предложенную Москвой дислокацию советских войск в Литве, предлагая разместить гарнизоны ближе к германской границе. Как отмечал в своем донесении в НКИД советский полпред в Литве, «переговоры протекали в спокойной и ровной атмосфере. Командарм тов. Ковалев проявил в переговорах большой такт и гибкость, чем оставил среди литовских офицеров весьма благоприятное о себе впечатление. Конечно, в отдельных случаях тов. Ковалеву приходилось прибегать к некоторым маневрам, но вместе с тем он строго воздерживался от применения какого-либо грубого нажима. Сопротивление литовцев размещению частей Красной Армии в Каунасе было вполне понятно, а потому его нельзя квалифицировать как проявление недружелюбия. Понятно также и наблюдавшееся у литовцев стремление к размещению наших войск вблизи германской границы и подальше от Каунаса. В конечном счете, после того как наша делегация отказалась от Каунаса, литовцы стали уступчивее и в основном приняли остальные наши предложения»[404]. 25 октября литовский посланник в Москве вновь настаивал на необходимости договориться «о скорейшей передаче Вильно в руки литовских властей». В.П. Потемкин ответил Л. Наткевичусу, что «прибывшая в Каунас советская военная делегация должна условиться с литовским командованием о порядке эвакуации из Вильно частей Советских войск и о вступлении туда литовского гарнизона», но, тем не менее, обещал еще раз переговорить с «командованием, чтобы внести ясность в этот вопрос»[405].

      26 октября в Каунасе был подписан и, после утверждения в 19.00 командующим Белорусским фронтом командармом 2-го ранга М.П. Ковалевым, направлен в штаб 3-й армии «План отвода частей Красной армии из Вильно и Виленской области и ввода в нее

402

Там же. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 168. Л. 114–115.

403

Там же. Д. 163. Л. 107, 110.

404

Правда. 1939. 23 октября; Полпреды сообщают… С. 160.

405

Полпреды сообщают… С. 145–146; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 203–204.