Сердце Зверя. Дорога Воина. Александр Николаевич Атаманов

Угила.

        -Зачем?

        -Хередитас,– друг побледнел, но все же смог возразить:

        -Но как же, он даже не инициировался толком!

        -Тащи сюда тело, пока я не воспользовался твоим!– на отца было страшно смотреть, гнев превратил его лицо в маску злого духа.

        -Уйди щенок, пацан достоин,– я не видел, что творилось неподалеку, но вот появился дядька Бурый, неся в руках тело Угила.

        -У него не хватит сил!– надрывался друг.

        -А иначе ему не выжить, разве не видишь, сколько крови он потерял?– Бурый начал спорить с Олгом.

        Отец же в это время деловито снимал с павшего родича бронь. После этого он достал нож и только тут я понял, что произойдет далее. Слово хередитас переводится с древнего языка как наследство, и означает оно поглощение силы умирающего родственника. В моем случае это дядька Угил, лишившийся прямых наследников, правда, он был уже мертв, но как говорят, силы не покидают тело сразу после смерти, а выветриваются со временем.

        Пока я предавался воспоминаниям, отец уже вытащил из груди сердце, и теперь протягивал его мне. Сесть мне помогли, но дальше я должен был сделать все сам.

        Я плохо помню, как на остатках силы принял кровоточащее сердце и как жадно вгрызся в теплую плоть. Помню лишь как, с последним куском, силы покинули меня, и чья-то рука удержала от падения.

        -У тебя растет хороший сын дружище,– пробурчал Бурый глядя на потерявшего сознание юношу.

        -Я знаю друг, я знаю.

        Глава 4.

        В этот раз сны были более четкими, да и какие это сны? Видения. Видения чужой жизни пролетали перед внутренним взором как немой театр, но все как то обрывочно, сумбурно. Что-то из детства, юношества, взросления, буквально предсмертные видения, лишь куски чужой памяти. Что-то сразу забылось, стоило мне лишь открыть глаза, но другие остались в моей голове. Глаза открылись легко, предоставляя мне картину проплывающих над головой деревьев. Хотел приподняться, но рука нащупала лишь пустоту.

        -Погодите,– раздался чей-то голос и движение прекратилось.

        Медленно меня опустили наземь, и я понял, что меня тащили на носилках.

        -Орин, сын твой очнулся,– оповестил все тот же голос, принадлежащий другу отца.

        Вокруг собралось много народа, расталкивая которых появился отец.

        -Как ты, сын?

        Я прислушался к себе, ощущения были малость неприятными, но терпеть можно.

        -Сойдет, что происходит, отец?

        -Не время болтать, если сойдет, то поднимайся, объясню по пути.

        Ухватившись за протянутую руку, со скрипом поднялся на ноги. Движение тут же возобновилось. Я шагал рядом с отцом, залежавшиеся мышцы работали со скрипом. Тут вспомнил, что вечером меня продырявили, но под рубашкой раны не было. Лишь маленькая звездочка молодой розовой кожи.

        -Чудеса.

        -Это не чудеса сынок, ты смог поглотить сердце одного из нас, того, кто всю жизнь усиливал себя, собирая энергию своих жертв, тебя спасло