Плачь, принцесса, плачь… Ты будешь мне принадлежать. Елена Николаевна Кусса

Сондрин растерялась, он не давал ей пошевелиться. Недолго, совсем, недолго… Теплые губы, пахнущие мятой, лаймом и каким-то алкоголем, накрыли ее рот. Властный и в то же время нежный короткий поцелуй, от которого перехватило дыхание и дрожь пробежала по всему телу, взрывая новыми вспышками ее мозг, разрывая сознание в конфликте между новыми чувствами и тем, что с ней сделали.

      – Очень сладко…– он коснулся кончиками пальцев ее губы. – Очень. Сладких снов вам, Сондрин, и надеюсь, что мы скоро с Вами встретимся, ведь теперь Вы принадлежите мне. Вас мне подарили, помните об этом, это очень важно. Если нарушите, будут неприятности. Ведь незнание закона не освобождает от ответственности. А вы многого еще не знаете, но я вас предупредил. До встречи моя дорогая.

      Через 15 минут она ехала на огромном мерседесе по ночному Парижу. Это странное, случившееся с ней, происшествие отрезало все и разделило ее жизнь на «до» и «после». Оказывается, вот так просто можно ворваться в чужую жизнь и распорядиться ею по своему. Связать, испугать, заставить исполнить свою волю, навязать свои желания… Что ему мешало сделать с ней более откровенные вещи? Ничего. Он мог сделать все, что бы ему взбрело в голову, но он не сделал ничего, кроме поцелуя. Провела кончиками пальцев по своим губам, словно пытаясь отыскать остатки мяты.

      ГЛАВА 2.

      После последней встречи прошло почти 3 месяцa, сначала Сондрин переживала, много думала. Просыпалась ночами от видений, от прикосновений его губ, влюбилась, прокручивая долгими вечерами то, что произошло с ней, вспоминая картинки того вечера. Его глаза, его руки, ворот рубашки с фрагментами татуировки, его голос, запах… «Попроси» – то, как он это прохрипел.

      Она написала несколько картин, но все они ей не нравились, на фоне такого странного события заметила, что даже писать стала по другому. Другие наборы красок, ее картины были печальными. Ожидание утомляет и притупляет чувства, время сглаживает как боль, так и радость и Сондрин переключилась на обычную жизнь, пустую, не интересную, но жизнь, которая неизменно текла. Происходили ничем не примечательные события.

      Помнила, что ОН из Швейцарии, но судя по тому как он себя вел, столько сдержанности, рассудительности, скорее всего англичанин. И еще: он не такой как все, это она поняла еще там в кафе.

      Наступила зима, девушка бежала из института вечером, снова задержалась. Джон, знакомый лаборант, просил помочь – надо было что-то там расставить, что-то разложить, он частенько выручал ее с расчетками. Она никуда не торопилась, бежать в свой пустой дом тоже не особенно хотелось. Медленно шли по проспекту, Сондрин давно знала, что нравится ему, но… И вновь это огромное «но», он даже близко не мог конкурировать с НИМ. Так странно, с Джоном она находилась уже бок о бок почти 4 года, все время учебы, и он не произвел на нее такого впечатления, какое за час произвел на нее при знакомстве Кристофер. Этот загадочный непредсказуемый человек.

      Какое-то время категорически отметала все попытки Джона, а вот сейчас решила, что хочет с кем-то побыть, по-дружески поболтать. Внутри