Магиня для эмиссара. Надежда Кузьмина

не сделать.

      – Зачем?

      – Там в шве узенькая пилка. Гибкая. Вроде как для лобзика. Надо достать. Сможешь?

      Чтобы сохранить магию в своём ребёнке? Смогу.

      Пыхтя и сопя, придвинулись друг к дружке. Он старался не наваливаться мне на живот. Я пыталась дотянуться до его шеи. Длинные волосы, лезущие куда не надо – в основном в рот и в нос, – счастья не добавляли. От него пахло кровью. Похоже, опять голову разбили…

      Наконец мне удалось ухватить зубами угол воротника. Потянула. Рубаха поползла следом…

      – Сейчас. Я могу придержать лацкан руками, а ты дергай воротник…

      Хорошо иметь выбор. Вообще, выбор – главное в жизни. Будешь несчастной в запертом дворце и счастливой в хижине, если распахнута дверь. И неважно, что лучшее – вот как сейчас – это не всегда хорошее. Главное – свобода выбора!

      У меня было целых три возможности. Мусолить и грызть пахнущую смолой верёвку – наверняка она не очень толстая – на толстой неудобно узлы вязать. Воспользоваться магией – зажечь свет и рассечь путы воздушным лезвием. И, наконец, делать то, что я делала, – терзать воротник, уткнувшись носом в мужнину шею. Он, зажав руками лацкан, натягивал ткань рубашки.

      Пришито и в самом деле было на живую нитку. Раздался треск, ткань или шов – не разобрать – поехали.

      – Сита, теперь аккуратнее. Постарайся нащупать и прихватить зубами конец пилочки. Как найдёшь – тяни.

      Ага. Тяните пилы зубами! Звучит-то как! Но после этой ночи, если выберемся без потерь, я тоже назашиваю во все платья чего-нибудь актуально-полезного.

      – Нащупала, – сообщила я ему прямо в ухо. – Говори сейчас, что делать дальше.

      Ясно, с пилой в зубах, если чего не поймёшь, уже не переспросишь.

      – Вытяни. Она небольшая, чуть длиннее ладони. Потом сядь прямо. Держи крепко – если упадёт, на полу нам её не найти. И не дергайся, а то выколешь мне глаз. Я наклонюсь к тебе, зажму зубами второй конец. А потом перепилю верёвку на запястьях. Всё поняла?

      А то! Ясно главное – мне не надо жевать колючую пеньку или использовать магию.

      – Поняла. Делаю, жди. Как буду готова, помычу.

      Вышло не сразу. Главное, ухватить надо было крепко и надёжно, а полуоторванный ворот и волосы мешали. Рейн наклонил голову, пытаясь облегчить мне жизнь.

      У меня есть выбор! – напомнила я себе, дергая зубами застрявшую в воротнике пилку. Сразу полегчало.

      Вытянув, выпрямилась и замычала. Мол, готова. И замерла. А то действительно в темноте мужу пилой глаз выколешь!

      Он возился жутко долго. Да ещё всё время стукал рёбрами ладоней мне по носу. Я сопела и терпела, удерживая свой конец. Верёвка пахла смолой – хорошо, что зубами эту гадость грызть не пришлось.

      – Вот так! – Рейн напряг руки, и я услышала треск лопнувшей верёвки. – Сейчас, подержи пилку ещё немножко. Разомну кисти, возьму её, освобожу себе ноги и тебе руки. Ты как, сильно пострадала?

      – Вроде цела… – отозвалась я. Скорее бы он мне руки развязал – плечи болят так, что завыть хочется.

      – Всё, я свободен. Отклонись, насколько