Котдог. Светлана Тулина

Тонкий, почти мальчишеский силуэтик на фоне зеркальной зелени, сквозь струящиеся короткие волосы просвечивают первые солнечные лучи. А вверх медленно уплывает вторая такая же фигурка – отражение в зеркале озерной поверхности. И если приглядеться, где-то совсем-совсем высоко можно разобрать смутное светлое пятнышко – запрокинутое лицо самого Ксанта. Красиво…

      Пузырьков, кстати, над ней не наблюдается. Но хорошо это или плохо – сейчас не понять. Да и вряд ли она действительно сумела удержать в легких хотя бы немного воздуха после такого-то удара животом и грудью. Одна надежда – вдохнуть ей после такого тоже проблематично. Ладно, на месте разберемся…

      Оттолкнувшись от каменистого дна, Ксант решительно двинулся вверх. Подцепил на полпути девицу – она не сопротивлялась, вяло тормозя о воду лишь в силу инерции. Вынырнул, шипя, плюясь и гримасничая от боли в ушах. На входе как-то не до того было, а сейчас вот припечатало – тут все-таки роста в три глубина, не меньше, перепад давления довольно чувствительный. По уму, так надо было не спешить с подъемом, выравнивая постепенно и стравливая через нос. Но кто знает, когда этой дуре в себя прийти заблагорассудится? Ладно, не смертельно…

      К берегу он плыл, работая ногами и одной рукой – на второй безвольным кулем висела обморочная девица. Это хорошо, что в себя она так и не пришла, а то могла бы и потопить сдуру. Пока – хорошо.

      Но сучка, даже будучи выволочена на берег, признаков жизни по-прежнему не подавала. Похоже, наглоталась все-таки. Скверно. Ксант вздохнул и перевалил ее безвольное тело лицом вниз, животом поперек своего выставленного колена. Резко надавил между острыми лопатками. Потом еще раз.

      После третьего толчка девица булькнула и выдала струю воды. Закашлялась, отплевываясь и слабо трепыхаясь. Ксант бесцеремонно скинул ее на прибрежную гальку. Теперь уже не помрет.

      – Извините, – пискнула девица. С трудом взгромоздилась в коленно-локтевую позу. Дернула облепленным черными шортами острым задиком, выгнула спину горбом так, что сквозь мокрую майку проступил каждый позвонок, и выдала еще струю воды. Закашлялась. Повторила совсем тихо. – Извините…

      Ксант сморщился, словно разжевал целую горсть еще не тронутой морозом болотной рдянки.

      Вон оно. То самое, из-за чего с ними со всеми совершенно невозможно иметь дело. Нет, не ее состояние – коты, бывает, тоже блюют. И, между прочим, далеко не всегда делают это относительно чистой озерной водой. Давеча, помнится, Тим ягодной браги перебрал… Ох, как же его потом чистило! Красивым таким красно-фиолетовым фонтаном. Просто любо-дорого посмотреть! Но он хотя бы не извинялся при этом.

      А эти… Они готовы извиняться с утра до вечера, заранее чувствуя себя виноватыми во всем подряд. И перед всеми подряд. Так и хочется пнуть. Прямо по виновато выгнутой спине и пнуть – раз виновата, так получай!

      Нет, конечно, котов тоже иногда пнуть хочется. И еще как хочется! За наглость, за вечное хамство, за мелкое подличанье, за учиненную лично тебе гадость. Тима того