Черная Птица. Густав Эмар

в указанном направлении, с трудом удержал крик удивления при виде волшебной картины, развернувшейся перед его глазами не более как в полумиле от него. Это был настоящий оазис, полный зелени, жизни и движения, который, казалось, возник среди голой и бесплодной пустыни по мановению волшебного жезла. То была плантация кофе и сахара, на которой жизнь так и кипела. На огромное пространство тянулись поля пшеницы, овса, риса, сахарного тростника, кофейного дерева: и эти поля перерезали там и тут купы деревьев, скрывавших простенькие, но изящные домики и обширные мастерские. На верху лесистого холма стоял дом с двумя флигелями, украшенный башенками с правой и левой стороны. Над центром здания, выстроенного из огромных дубовых бревен, возвышалась башня с коньком наверху. Фундамент был сложен из больших камней, основательно скрепленных цементом, и поднимался на 10–12 футов от земли. Обширный и глубокий ров опоясывал весь дом, в который можно было проникнуть только по подъемному мосту. Но в данный момент мост был опущен. Таким образом, это изящное и красивое здание, в котором, по-видимому, жил владелец плантации, представляло из себя солидную и надежную крепость.

      Очень большой и красиво распланированный парк спускался с холма и захватывал часть равнины. За домом росла роща столетних деревьев – очевидно, последних представителей того девственного леса, который здесь некогда стоял; густая стена их, оборудованная многими бойницами, окружала дом, образуя вторую линию охраны.

      С того места, где остановился путешественник, он мог разглядеть мельчайшие детали этого удивительного пейзажа. Он наметил также массу рабочих, рассеянных всюду на полях, и большие стада, которые паслись на искусственных лугах.

      – Да это чудо что такое! – вскричал путешественник. – Так это и есть плантация полковника Курти? – спросил он у проводника.

      – Да! – лаконически ответил индеец.

      – Но ведь это совсем неслыханное дело! Как он добился того, чтобы в такое короткое время так изменить до неузнаваемости неблагодарную почву пустыни?

      Индеец несколько раз качнул головою.

      – Белый господин – мужчина, – сказал он. – Великие мужи Запада – не старые болтливые женщины: чего они хотят, то они и могут! Работа – это их жизнь. Творец мира покровительствует им, потому что они добры, справедливы и жалостливы к несчастным.

      Путешественник с удивлением обернулся на говорившего: ему никогда не приходилось слышать, чтобы индеец отзывался так об американцах, этих заклятых врагах красной расы, которую они преследуют без устали и без милосердия и которую поклялись уничтожить.

      – Так ты любишь белых? – спросил всадник.

      Странная улыбка скользнула по лицу краснокожего, осветив на мгновение его мрачное и суровое выражение.

      – Только этих! – ответил он. – Черная Птица – великий и славный вождь своего племени. Он никогда не забывает ни благодеяний, ни обид. Неблагодарность – это порок белых, признательность – добродетель краснокожего. Кровь вождя принадлежит до последней своей капли великому