Годы и люди. рассказы. Павел Шаров

невестой.

      – Иначе?

      – Иначе… очнётесь в питомнике для обезьян где-нибудь на Сейшельских островах.

      – А вы кто?

      – Я не могу вам это сказать. Не имею права.

      Молчание.

      – Ну, так договорились? – обратился к Черепу Альберт.

      – Хорошо, договорились.

      – Тогда позвоните, чтобы нам не мешали выйти. Честно говоря, мне жалко, если с вашими ребятами что-нибудь случится.

      Череп набрал номер.

      – Валет, выпусти их. Нет-нет. Безо всякой ответной контрибуции.

      – Извините, я, пожалуй, подстрахуюсь, – сказал Альберт и тоже позвонил: – Алло. Лохматый, разберись, где дача Черепа. Если со мной что-нибудь случится, сожги её, а самого хозяина – на шашлык овчаркам. Простите, – снова обратился он к Черепу, – такова жизнь. Прощайте. Надеюсь, больше не встретимся.

      Альберт вынул из кармана ключ от кабинета, открыл дверь, и они с Элей вышли в коридор, где по стенкам выстроились ощетинившиеся, как цепные псы, охранники шефа. Когда отъезжали от здания фирмы Черепа, Эля уже окончательно пришла в себя и спросила:

      – А что это за Лохматый, который делает из людей шашлык для собак?

      – Это я выдумал. Как говорится, для понта.

      – А про то, что я Ваша невеста, тоже для понта?

      Альберт остановил машину, включил аварийные мигалки, взял её руку в свою и, глядя на Элю своими голубыми, глубокими, как бездна, глазами, сказал:

      – Нет, Эля. Не для понта. У меня голова кругом идёт, когда я гляжу на Вас.

      У Эли на глазах появилась слезинка. Она смотрела на него так, как смотрит человек всю жизнь искавший и наконец нашедший своё счастье. Резкий контраст от безумного страха до ощущения огромного счастья сломили её, и она, уткнувшись в его грудь, разревелась, содрогаясь всем своим хрупким телом.

      Подъехавший к ним автоинспектор представился, потребовал документы. Альберт показал ему какую-то книжку, и тот, козырнув, поехал дальше.

      Василий Петрович прыгал от радости. От охранного агентства можно было отказаться. Опасность по крайней мере со стороны одного из «соблазнителей», отпала.

      На одной из вечеринок на даче дочки мультимиллионера средней руки собралась золотая молодёжь. В основном здесь были сынки и дочки денежных мешков, но там же сверкали своими талантами и молодые люди искусства, которые, обладая природными дарованиями, достигли высокого эстетического воздействия на людей. Среди них была и Эля. А там, где Эля, часто рядом появлялся совершенно непонятный человек лет тридцати, обладающий выдержкой, скромностью, прекрасной выправкой, и с добрым светом голубых глаз.

      На этот раз хозяйка вечера предложила каждому попытаться чем-нибудь удивить собравшееся общество. Кто-то из сынков обеспеченных родителей попытался сжечь стодолларовую купюру, подражая дореволюционным купцам конца девятнадцатого начала двадцатого века. Общество прекратило фокус в самом начале. Резюме: глупостью не удивишь. У фокусника отняли опалённую купюру и предложили придумать что-нибудь поэстетичней. Вариантов