Белый Шанхай. Эльвира Барякина

серебро красивее, чем ихнее.

      – Вот вернется хозяин, я ему все про тебя расскажу, – пообещала Эдна.

      – Это я ему расскажу, что вы голодранцев привечаете! – возмутился Юнь. – Серебра ей жалко! У самой будет праздник, небось побежит к Джексону и будет просить: “Дайте мне ваши бокалы, а то мне на всех гостей не хватает!”

      Эдна поманила Клима за собой:

      – Не обращайте на него внимания. Юнь просто боится, как бы наш дом не “потерял лицо”.

      Она привела Клима к себе в кабинет, заваленный бумагами и вырезками из газет.

      – Вот, посмотрите, что у меня вышло, – сказала она, подав ему несколько машинописных листов.

      Клим дочитал статью и нахмурился.

      – Что-то не так? – удивилась Эдна.

      – Вы написали, что русские иммигранты – это бывшие помещики и капиталисты, и что их прогнал разгневанный пролетариат…

      – Ну и?..

      Клим невольно раздражался, когда иностранцы с пафосом рассуждали о русской революции и ее последствиях. Эдна писала, что белогвардейцы сами виноваты в своем поражении: они без зазрения совести угнетали народ и тот в конце концов взбунтовался. Разумеется, изнеженные баре были не готовы к трудовой жизни и, оказавшись в эмиграции, вконец опустились. Но все могло быть по-другому, если бы они вовремя одумались.

      – Это миф, что власть в России взял пролетариат, – сдержанно произнес Клим. – И это миф, что на стороне красных стояла беднота, а на стороне белых – помещики и капиталисты. Кто в каком лагере оказался, определял случай, так что среди наших эмигрантов полно рабочих и крестьян, а среди большевистских вождей немало отпрысков дворянских фамилий.

      – Так кто же, по-вашему, совершил Октябрьский переворот? – насмешливо спросила Эдна. – Неужели дворяне?

      – Руководила всем кучка социалистов-теоретиков во главе с Лениным и Троцким, а исполнителями стали те, у кого на тот момент было оружие – дезертиры, солдаты запасных полков и уголовники, выпущенные из тюрем. Вы поймите: страна три года вела бессмысленную войну, надвигалась зима, а хлеба и дров не было. Нервы у всех были на пределе, и вооруженная толпа пошла за теми, кто пообещал ей немедленный мир с немцами и безнаказанность при грабежах.

      – То есть за большевиками?

      – Именно. Как только они взяли власть, к ним потянулись бесчисленные приспособленцы. Хорошая должность позволяла отбирать у других все, что ни приглянется, а чекисты и военные к тому же получили право убивать без суда и следствия. Каждый из нас оказался перед выбором: либо ты присоединяешься к разбойникам, либо становишься жертвой. При этом защищаться или хотя бы бежать было невероятно трудно: для этого требовались силы и деньги, а в условиях голода и эпидемий у людей не имелось ни того, ни другого. Так что не осуждайте нас: каждый русский пьяница, которого вы видите на улицах, прошел через ад. Просто силы человеческие не безграничны.

      Эдна пристально посмотрела на Клима.

      – А кем вы были до революции? Гвардейским офицером?

      – Ни за что не догадаетесь – аргентинским