Дорога без конца. Звёздная сага. Книга четвёртая. Игорь Вереснев

Не иначе, на запах шёл.

      Алези с сомнением посмотрел на горку пельменей.

      – Ты же на себя готовил…

      – Да гляди, тарелка какая большая! Тут и на двоих хватит.

      Ламонов решительно вынул из шкафчика вторую тарелку, принялся делить горку. Махнул гостю на массивные табуреты, придвинутые к столу:

      – Ты садись, садись. Эх, а выпить у меня и нечего. Янек пиво приносит, а так я не держу у себя. Разве что чай? У меня с мятой!

      – Давай чай, – согласился Алези.

      Ламонов включил чайник, вынул из шкафчика две здоровенные, в литр, чашки, щедро сыпанул заварку в ситечка. Подождал минуту, пока чайник свистнет и отключится, залил кипятком. Алези, сначала настороженный, улыбнулся.

      – Я смотрю, у тебя всё по размеру подобрано: и тарелки, и чашки, и мебель.

      – А то! Янек как придёт, так вечно просит: «Сыпь пол тарелки, лей пол чашки!» Но мы ж тобой мужики большие, сдюжим и по полной.

      Он поставил на стол тарелки с пельменями, положил ложки, достал из холодильника маслёнку, из шкафчика – бутылочку с уксусом, перечницу. Тоже уселся, кивнул на приправы, пояснил:

      – Это каждый кладёт себе по вкусу.

      Бросил в тарелку хороший кус масла, полил уксусом, притрусил перцем. Алези тщательно скопировал действия хозяина, взял ложку, перемешал пельмени. Положил один в рот, прожевал. Удвоил порцию перца.

      – Ну как? – поинтересовался Ламонов.

      – Съедобно. Что за мясо? Медвежатина?

      – Скажешь такое! Говядина со свининой, как положено. – Ламонов отправил в рот очередную ложку, полную пельменей, прожевал. И потребовал: – Ну, рассказывай. Как живёшь, чем занимаешься? Наверное, французский ресторан открыл? Картошкой «дофиле» народ кормишь, а?

      Алези усмехнулся.

      – Ты смотри, запомнил. Нет, я в полицию вернулся. Ну, как вернулся – в департаменте по персоналу сижу, новые кадры подбираю. На оперативку с моими биопротезами не пускают, конечно.

      – Угу… Понятно. Не женился?

      Лицо Алези посуровело.

      – Нет. Не могу я жениться.

      Ламонов сочувственно покачал головой:

      – Серьёзно так? И восстановить не получается?

      Седрик взглянул на него, не понимаю. Отмахнулся.

      – Да не потому! После Марины я ни одной женщины не хочу. Познакомлюсь, встречаться начинаем, а как до постели доходит – нет, не то. Я же не рассказывал никому, и Марина помалкивала… о том, что между нами на базе случилось. – Он посмотрел на Ламонова, переставшего жевать и даже вперёд подавшегося в нетерпении, продолжил: – Было ли у нас то, что сексом называть принято, я не запомнил. Но это такая мелочь в сравнении… Нет, не могу слова подобрать, это пережить нужно.

      Он вздохнул.

      Доедали пельмени молча. Ламонов убрал опустившие тарелки, поставил перед гостем чашу заварившегося чая, сахарницу. И лишь тогда потребовал:

      – Седрик, теперь главное говори. Ты ж не поболтать за полконтинента ко мне приехал.

      Алези не отпирался:

      – Не поболтать.