На грани высоты и падения. Роман. Сергей Шишков

Анатолий Дмитриевич сообщил о слухах, ходивших в кругах его друзей, что в Ленинград приехал Абакумов, недавно назначенный министром госбезопасности, с большой группой работников комитета госбезопасности.

      Не знал Анатолий только одного, что они прибыли в Ленинград, чтобы сломать и его судьбу.

      Вскоре его вызвали в кабинет, где за большим рабочим столом сидел новый назначенный первый секретарь вместе с неизвестными ему людьми. Их было трое.

      Они стали задавать ему такие простые вопросы, от ответа на которые зависела его вина перед ними:

      – Вы – Анатолий Дмитриевич Савкин?

      – Да.

      Вы участвовали в организации оптовой ярмарки?

      – Да.

      – Кто ещё работал вместе с вами?

      Он назвал знакомых ему сотрудников Смольного, в том числе и фамилию Ивана.

      Вы знаете о допущенных на ярмарке убытках на сумму в четыре миллиона рублей?

      – Нет, не знаю.

      – Так вот, знайте, вы являетесь одним из организаторов экономического преступления, за что исключены из партии и уволены с работы. Больше вы не являетесь работником Смольного. Идите, и не забудьте передать своим друзьям, что вам запрещено покидать город, потому что все вы нам ещё будете нужны.

      Анатолию Дмитриевичу не разрешили даже зайти в его кабинет, где остались лежать его личные вещи, и одним из охранников он насильно был выведен за пределы здания.

      Две недели Анатолий Дмитриевич находился в постоянном ожидании ареста. Некоторых из его друзей, также вероломно уволенных с работы, уже взяли, о чём сообщили им их жёны.

      В конце января пятьдесят первого года пришли и за ним, о чём Ивану сообщила жена Анатолия Дмитриевича.

      Она сама явилась к нему домой со своей дочерью Надей, боясь оставаться у себя.

      – В тот вечер мы рано легли спать, – рассказывала Светлана. В два часа ночи к нам постучали. Я подошла к двери и спросила:

      – Кто там?

      Мне ответили:

      – Открывайте, у нас ордер на арест Анатолия Савкина. Сердце моё застыло, и я не могла пошевельнуться. Руки и ноги окаменели, я даже не смогла сделать ни одного шага. В дверь постучали с новой силой, и я только смогла крикнуть «Толя! Вставай!». Муж спрыгнул с кровати, подбежал ко мне и усадил меня на стул. Потом, подав мне халат, стал одеваться сам.

      С другой стороны стучали громко, не переставая, а когда Анатолий открыл дверь, трое военных просто вломились в квартиру.

      Один из них, закричал:

      – Кто здесь Савкин?

      – Я, – спокойно сказал мой муж.

      – Вы арестованы, одевайтесь.

      Анатолий успел подойти ко мне, сидящей на стуле, поцеловал меня и сказал:

      – Прощай, моя Светланочка. Поцелуй за меня доченьку Наденьку. Я буду думать о вас.

      Его просто вытолкнули из двери. Я поднялась со стула и сумела дойти до окна, из которого был хорошо виден весь проспект. Под одним из фонарей стоял автомобиль чёрного цвета.