Рассказы о любви. ОЛЬГА Геннадьевна ГАИНУТ

художника не спрячешь за формулами.

      На второй день они снова гуляли после работы. Полина уже не чувствовала Николая чужим. И он заметно изменился, как будто скинул тот внешний слой, через который к телу не проходил воздух.

      – Как-то соседка попросила посидеть три-четыре часа с её сыновьями трёх и пяти лет, а, уходя, указала на полку с книгами, мол, не скучай, если что. Мальчики хорошо играли сами, и я действительно стала выбирать книгу. Но там оказались низкопробные романчики, и в одном даже писались нецензурные слова! Знаешь, я с трудом поверила своим глазам! Как обидно, что почти пропала серьёзная государственная книжная индустрия с отделами корректоров, со штатом высокообразованных сотрудников, когда было невозможным купить книгу с сомнительным содержанием и прочитать площадную брань, как что-то само собой разумеющееся!

      Хотя, с другой стороны, ведь наша реальная жизнь вся замешана на этом, от школьников младших классов до стариков. А искусство должно отражать жизнь! Коля, я чего-то не понимаю?

      Николай поражался тому, как глубоко она вникает в жизнь. Откуда у молодой девушки такое острое восприятие окружающей действительности?

      – Хотя, помнишь, как Куприн в рассказе «Груня» отобразил это самое: «Поднялась знаменитая, изощрённая волжская и приволжская ругань». Но он же не стал писать все слова этой ругани, как пишут в книгах теперь! А вспомни, как Василий Аксёнов в первой своей повести «Звёздный билет» впервые в нашей литературе открыто написал слово «конь», которым подростки тогда, в 1959 году, называли отца. И какие после этого поднялись споры! А теперь спокойно издают такие книги на потребу дня!

      На третий вечер они оказались на городской площади в то время, когда там проходило праздничное мероприятие. Громко играла музыка, и всех приглашали на танцы. Полина мгновенно зарядилась азартом обстановки и просто не могла устоять, её ноги и вообще всё существо погрузились в музыку и танец.

      – Коля, я схожу с ума от музыки! Мне даже страшно иногда от этой зависимости, потому что в такие минуты я боюсь потерять контроль над собой, и кто-то сможет воспользоваться этим. Но как же хорошо!

      Полина танцевала вдохновенно, без стеснения, не оглядываясь на окружающих, не думая о глазах, которые могут быть устремлены на неё. А глаза были. Это были глаза Николая. В них непроизвольно отражался восторг, они ласкали, светились, посылали ей нежность. Николаю было очень приятно обнаружить, что Полина хорошо танцует и так глубоко чувствует музыку!

      Отдышавшись, Полина приблизилась к нему и даже слегка опёрлась о его руку. Как будто ток пронзил Николая! Что-то случилось с ним! То ли это музыка так подействовала, то ли лучистые глаза Полины, открыто и весело смотрящие на него! Нет, было прикосновение! Он ощутил тепло её тела! И отчётливо понял, что это то, о чём он давно мечтал и что запретил себе. А глаза Полины блестят совсем рядом:

      – Цыганок у Горького в «Детстве» не имел голоса, чтобы выразить миру все свои чувства, тем яростнее он выражал себя в пляске. Колька, это про меня!