Рассказы о. Анатолий Найман

собой что-то бывшее – и отказался узнавать.

      – Денис, – представился он.

      – Это же сын Левки, Бронин внук, – сказал Миша.

      Денис приятно улыбнулся. Ну да, вылитый Левка, ну конечно, Левка же женился чуть не на первом курсе.

      – Ну? – обратился к нему Миша и вдруг заметно побледнел.

      – Сервиз не ваш, а наш, – сказал он.

      – Бронин, – поправил его Миша. – А клиент не твой, а мой.

      – Я не виноват, что вы ему наш телефон дали.

      – Бронин, – опять сказал Миша. – Не твой, а Бронин телефон.

      – Я вас из доли исключать не собираюсь, – сказал Денис. Он говорил, стоя прямо перед Мишей, но обращаясь и к Кудрявцеву.

      – Ты в это дело не влезешь – понял? – сказал Миша и, стремительно выбросив вперед руку, чиркнул ногтем мизинца по щеке Дениса, от угла рта вниз. На щеке сразу выступила кровь. – Тебе там места нет – понял?!

      Денис вытер кровь и посмотрел на ладонь.

      – Мы вас зарежем, – тихо сказал он.

      Миша подошел к нему вплотную и наступил на ногу.

      – Понял? – сказал он ему ласково, и оттого что их лица были рядом, стало видно, что Миша уже старый человек. – Ты понял меня? (почти с желанием узнать, понял ли тот в самом деле). – Поди умойся, – сказал он и толкнул его к двери в коридор. – И возвращайся, есть как раз для тебя дело! – прокричал он ему вслед.

      – Я ушла, – сказала Броня из-за двери. – Если кто позвонит, буду завтра. Не убейте его.

      Денис вернулся с пластырем на щеке и стал в дверях.

      – Покажи! – скомандовал мне Миша.

      Я развернул дубленку. Денис подержал ее на вытянутых руках, осмотрел, потом надел и вышел поглядеться в зеркало. Вернувшись, он снял ее снова и снова стал осматривать, увидел Малашкин шрам и поковырял его.

      – Вещь с дерибасом, – сказал он. – Сколько?

      – Триста пятьдесят, – ответил Миша. – Деньги сейчас.

      – Сейчас двести пятьдесят, через неделю – триста.

      – Как? – спросил меня Миша.

      Я кивнул, я хотел раз навсегда освободиться от пакета. Денис унес дубленку и через минуту вернулся с деньгами.

      – Двести сорок восемь, – сказал он. – Все что есть. Сорок восемь те же пятьдесят.

      Я сосчитал деньги и сунул их в карман.

      – Больше ничего нет? – спросил меня Денис. Я помотал головой.

      – Тогда я пойду, – сказал он Мише.

      – Как вы договорились? – спросил Миша.

      – Завтра позвонит. В одиннадцать, – ответил он.

      – Не раньше? – спросил Миша. – Вспомни-ка.

      Денис промолчал.

      – Ладно, буду завтра в одиннадцать, – сказал Миша. – Иди.

      Тот повернулся к двери.

      – Как твой Израиль? – спросил Кудрявцев.

      – Третьего дня был в ОВИРе, – сказал Денис, – опять в стадии рассмотрения. Я объявил голодовку. Дал телеграмму в Верховный Совет.

      – Давно голодаешь?

      – Третий день… Тем более и пост сейчас.

      – Про пост надо телеграфировать