Посланник. Василий Головачев

Ты с ума сошел! А мама? Ты о ней подумал? Ксения тоже… У меня же куча родственников, друзей…

      – Маму мы на некоторое время отправим куда-нибудь, скажем, к родственникам, пока ты будешь овладевать собой. А с Ксюшей… тоже что-нибудь придумаем. Или у тебя есть другие идеи?

      Никита отвернулся, несколько минут молчал.

      – А я куда денусь? Буду жить под псевдонимом?

      – Вместе со мной. Мне тоже придется «погибнуть». У японцев есть такой обычай – дзюнси: вассал следует в могилу вслед за своим господином, сюзереном.

      Никита сел на кровати, бледный до синевы, грустно улыбнулся.

      – Ну и судьбу ты мне накаркал… вассал.

      – Старый ворон не каркнет даром. Ну что? Решено?

      – Мне надо попрощаться с… Ксенией. – Имя девушки Сухов выговорил с трудом. – Понимаешь? Или нельзя?

      В прихожей раздался звонок. Никита подскочил, с испугом глянул на друга, который рассматривал перстень, подмигивающий зеленым зрачком.

      – Иди прощайся, – вздохнул Толя. – Видимо, вы с ней одного поля ягоды. Это Ксения.

      Никита вихрем промчался по комнате, открыл дверь и встретил улыбку художницы, одетой по-дорожному. У ног ее стояла огромная сумка.

      – Вот и я, – сказала она певуче. – Не выдержала. Толя будет ругаться…

      Больше она ничего не успела сказать, потому что Никита закрыл ее рот поцелуем.

      Вершина вторая

      НОВИЧОК-УЧЕНИК

      Глава 1

      Похоронная процессия была не очень большой и шла недолго: от подъезда дома, в котором жил погибший, до автобуса-катафалка с черной траурной лентой насчитывалось всего полсотни шагов. Хоронили двоих: молодого парня, бывшего акробата и танцора, и его друга, бывшего инженера-электронщика. Одному едва исполнилось двадцать шесть лет, второму тридцать два. Правда, увидеть, какими они были, не представлялось возможным: хоронили их останки, завернутые в белое полотно. Оба погибли в автокатастрофе – их машина врезалась на повороте в дерево и загорелась, так что опознать их по лицам было невозможно, разве что по личным вещам, да мать более молодого узнала сына по родинкам на плече, схожим с цифрой семь.

      На кладбище, пока произносили прощальные речи представители делегаций театра, в котором выступал танцор, спортивного комитета и Института электроники, где работал инженер, к одному из рабочих похоронной команды подошел пожилой лысоватый мужчина с брюшком; он бродил среди могил, когда привезли погибших.

      – Кого хоронят?

      Рабочий, молодой, загорелый, в черной рубашке, разматывающий длинное полотенце, оглянулся.

      – Говорят, какого-то мастера спорта по акробатике и его друга-японца.

      – Молодые?

      – Да кто их знает, отец. Говорят, молодые, разбились на машине и сгорели.

      – А как их опознали?

      Рабочий пожал плечами.

      – Что за интерес, отец? Опознали, иначе не хоронили бы. Да и кто мог ехать в машине спортсмена, кроме него самого?

      – Ну, угнал кто-то…

      – А ты часом не из милиции, папаша? Так их спецы уже провели расследование. –