Посланник. Василий Головачев

Ничего, это исправимо, – рассеянно ответил инженер.

      Сухов хмыкнул, оценив реплику. До сего времени, то есть до драки, он жил в своем мире, высоком мире искусства и музыки, спортзалов и театров, не пересекавшемся с миром улиц и подворотен, воровства и насилия, обмана и страха. Судьба и воспитание, устойчивый круг культурных отношений хранили его от множества неприятностей, и, попав в переплет, ожидая от окружающих другой реакции, он растерялся, вдруг осознав, что ничего не знает о жизни вокруг. И было жутко обидно, что вступился он за псевдоинвалида зря.

      – Знаешь, а тот парень ничего. Хорошо бы найти его и пригласить в ресторан.

      – Какой парень?

      – Что помог мне. Странный только… по-моему, он меня с кем-то спутал, потому что сказал, что мы делаем одно дело.

      Такэда насторожился.

      – Так и сказал: одно дело?

      – Так и сказал. А потом ты подошел. Ума не приложу, как тебе удается вычислить меня.

      – Если отвечу, не поверишь.

      – А ты попробуй.

      Такэда допил кофе, отобрал пустую чашку у Никиты и отнес поднос на кухню. Сказал, вернувшись:

      – Существует система знаний, не основанная на познании и науке. Если хочешь, я один из ее адептов. – Сухов присвистнул.

      – С ума сойти! А ты не темнишь, адепт? Уж не прицепил ли мне какую-нибудь электронную штучку вроде микропередатчика?

      Такэда отреагировал на шутку друга с неожиданной серьезностью:

      – Я – нет, Они – могли.

      – Снова загадки? – Никита не имел намерений ссориться с Толей, поэтому спрашивал скорее риторически, зная, что Такэда все равно ответит лишь тогда, когда захочет. – Кто это – они?

      – СС, – без тени усмешки ответил японец. – Я тебе уже говорил – это аббревиатура слов «свита Сатаны». Хотя кто опасней: они или эсэсовцы времен Отечественной войны – еще надо подумать. Я имею в виду тех самых «десантников» в пятнистых комбинезонах.

      – А-а… – Никита поморщился, но язвить и высмеивать Такэду желания не имел. – Значит, по-твоему, они оставили… как ты там называл? «Печать зла»? И поэтому мне сегодня набили морду?

      – Не уверен, что сегодняшний случай инспирирован ею, но не исключаю и такую возможность. Ты видел то, что не должен был видеть, и Они не могли не подстраховаться.

      – А помог мне тогда кто? ЧК? НКВД? МБР? Молчишь? По-моему, все это чепуха! К тому же их главарь там, в парке, мне не поверил.

      – Вот как? Ты мне ничего не говорил. – Открываться до конца Сухову не хотелось, было стыдно и обидно, слова «десантника» характеризовали его не с лучшей стороны, но Такэда никогда не смеялся над слабостями других.

      – Он сказал что-то вроде: «Слабый. Не для Пути. Умрешь». В общем, абракадабра. Что за путь такой, почему я не для него – осталось тайной. Может, пояснишь?

      – Может быть. Не сегодня.

      – Не шутишь? – Никита изумленно оторвался от спинки дивана. – Ты знаешь, о чем речь? Эта фраза имеет смысл?!

      – Эта фраза имеет страшный смысл! И в ней все правда, к сожалению. И что ты еще слаб, и что не создан для Пути, и что умрешь. Попытайся