Все будет так, как ты захочешь. Анна Вячеславовна Колесникова

девочки, делать… Вроде и накосячили…

      – Да где?! – По банальной привычке спорить везде и во всём, встрепенулась Лизка и выпятила свою грудь вперёд, под взглядом отца немного осела, а потом и вовсе сдалась. – Да они сами виноваты. Когда нам текст представили, когда? За два дня до сдачи в печать? Пап!

      – На это у нас есть юридический отдел, Лизавета Григорьевна, который и занимается подобными нюансами. Ты же, в свою очередь, не поставила их в известность, а значит, взяла всю ответственность на себя. Вот и держи удар.

      – Много чести. – Надулась она и повернулась ко мне. – Галк, ну, вот ты ему скажи, что…

      – Даже слушать ничего не хочу! – Перебил её глав. ред. и посмотрел уже на меня. – В общем, на первый раз…

      – Прощаешь? – Засияла Лизка, совершенно забыв о том, что она вроде как обиделась, тут же вспомнила, но было уже поздно. Григорий Степанович непреклонен.

      – На первый раз отделаетесь лишением премии. И это только на первый раз. Урок, думаю, для вас хороший. Что же касается…

      – Папа! У меня всё копеечка в копеечку было рассчитано! Давай следующую премию, а?

      – Никому хоть не рассказывай, дочь, что копейки считаешь. – Усмехнулся он. – Засмеют ведь. А в качестве морального ущерба вот вам. – Положил на столе два красивых голубых конверта. – Краткосрочный отпуск с начала следующего часа прилагается.

      Лизка тут же распаковала конверт, я с эмоциями не торопилась, к тому же, она через секунду поделится своими впечатлениями.

      – Ладно, прощён. – Великодушно глянула она на отца поверх конверта, потом удержала расползавшуюся на лице улыбку, встала, обошла стол, клюнула его в щёку и крепко обняла. – Как хорошо, что ты у нас есть, пап.

      – Григорий Степанович. – Напомнил глав. ред. и улыбнулся.

      – Спасибо. – Поблагодарила я, стягивая такой же конверт со стола и для себя. – Мы можем идти?

      – Конечно. Только не вздумайте вихрем нестись из издательства. Я вас отпустил только с десяти.

      – Помним, помним, папочка. Целую. – Тут же, в подтверждение слов, отослала воздушный поцелуй и вытолкала меня за дверь. – Ху-у, нет, ну, ты представляешь, премии лишил! Да я с этого Ядвинского всё стрясу, пусть даже не надеется легко отделаться! – Возмутилась она. – Надо же, каков наглец! Я его по доброте душевной не сдала, так вот чем он меня отблагодарил! Отцу нажаловался!

      – Скажи спасибо, что не стряс неустойку. А я говорила, что не стоит его детектив принимать так поздно. Но ты…

      – Да ладно тебе, пронесло ведь! – Хлопнула она меня по плечу. – Зато теперь у нас есть неограниченный по лимиту день в лучшем спа-салоне города! Я говорила тебе, что у отца с его владелицей роман, нет? – Тут же понеслась она во все тяжкие, обсуждая, как же удачно Григорий Степанович выбирает себе любовниц.

      Лизка тоже росла без матери, только по другим причинам. Та их бросила ради нахлынувшей любви с каким-то альфонсом. Потом, правда, вернулась, но Григорий Степанович не принял. Не приняла и Лизка, правда, я думаю, это она только напоказ так говорит, потому