Из жизни непродажных. Ирина Волчок

могут с полным правом сказать о своих спутниках «моя половинка». Олег был из их числа.

      Они спорили. Они ссорились. Но разве человек всегда в ладах с самим собой?

      Глава 5

      – Сегодня ведь пятница, правда, Тошка? – надевая «уличные» джинсы перед уходом из детсада, спросил Тимка у брата.

      – Ты прав, как ни странно, бледнолицый брат мой, – ответил тот, помогая Тимке надеть куртку и теплые ботинки.

      – Ура, правда? – В голосе малыша послышалось ликование.

      – Еще бы не «ура», – вздохнул старший брат. – Сейчас пойдем в «Лакомый кусочек». Так что давай поторопись… Hurry up! Quickly!

      Тимка засмеялся:

      – Ты что, птица, что ли?

      – Почему?

      – Ты сказал «квик»! И про какую-то харю…

      – Темнота! Я сказал «быстрее», но по-английски. Да-а, пора тебя языку учить… Ты ведь каждую вторую вывеску прочитать не можешь! А что дальше будет?

      Платон еще раз вздохнул. По пятницам у его тусы всегда какие-нибудь планы, а он на сейшн или опаздывает, или и вовсе – мимо… А что делать? Сам виноват. Пару раз вышло так, что повел брата в кафе, а мелкие – они памятливые. Теперь как пятница – так веди его в кафешку…

      Они шли по освещенной фонарями и рекламными щитами ноябрьской улице. Тимка двигался вприпрыжку, то и дело тормозя и читая по складам вывески:

      – Ла-ко-мый ку-со-чек… Лакомый кусочек! Пришли, Платош!

      В кафе уютно пахло ванилью, было людно, но им повезло: любимый столик у окна только что освободился. Платон усадил брата, повесил на стилизованную под березку вешалку их куртки и пошел к стойке делать заказ.

      Очередь была не очень большой, но двигалась медленно. Платон, задрав голову, изучал электронное меню, прикидывая, что еще, кроме «наполеонов» и свежевыжатого сока, он может взять. Наконец подошла его очередь, он сделал заказ, расплатился и повернулся лицом в зал, поднимая руку, чтобы показать брату большой палец. Но Тимки за столиком не было. Платон обежал взглядом кафе: нет Тимки! Платон заметался между столиков, спрашивая весело болтавших посетителей:

      – Мальчика… беленького такого, в синем свитере, маленького – не видели?

      – Нет… Нет… Нет… – равнодушно отвечали люди и отворачивались, снова возвращаясь к своим разговорам и лакомствам…

      Наконец худенькая официантка, несущая полный поднос, сказала:

      – Мальчик лет пяти-шести? А его женщина увела. Минут… наверное, около десяти минут прошло. Я почему внимание обратила – она ему куртку и шапку на ходу натягивала.

      – Какая… какая она из себя?

      – Ой, даже не знаю, я ее только со спины видела… Ну, такая… плотная, в темной куртке и, кажется, в джинсах. Или в брюках? Шапка голову обтягивала, темная – волос не видно.

      Да… Попробуй найти кого-нибудь по такому описанию. Невозможно даже понять, знакомый это человек или нет… Отзывчивая официантка все что-то говорила – что-то вроде того, что у нее самой такой же сынишка и как же можно ребенка раздетого на улицу тащить… Платон окончательно