Старая записная книжка. Часть 3. Петр Вяземский

о ней, мудрено не впасть в избитую колею, которую все путешественники прорыли своими фразами об Адриатической Венере, о развенчанной царице и проч. и тысячу прочих. Только скажу вам, что почти каждый день захожу в базилику Св. Марка и всегда с новым удовольствием и всегда с новым удовлетворением любопытства и внимания.

* * *Из письма к Воейковой в Лондон

      Что вы изволите так спесивиться, гордая и коварная островитянка? Вам пишут милое и остроумное письмо, вам посылают прекрасные стихи (которые даже и Times ваш перевел и напечатал), а вы на все это ни ответа, ни привета.

      Ни головой не кивнете, ни плечом не тряхнете. На что это похоже?

      Завеселились вы, запировали, забылись в чаду. Пожалуй еще, чего доброго, сила крестная с нами, вы даже, может быть, кокетничаете с лордом Пальмерстоном и заразились его мерзким тоном, отказались от людей и от нас варваров православных.

      Но сделайте милость, нечего вам с нами зазнаваться. И мы также почти соленые островитяне, не хуже вашего. Наш хотя и уснувший лев, право, стоит вашего жадного и лукавого кота, которого из тщеславия вы пожаловали в леопарды. Наше солнце посветлее вашего, наша луна почище вашей. И не отдам я моей гондолы, в которой в лунную ночь плыву мимо великолепнейших дворцов и храмов, за весь ваш флот, как он ни хорохорится в Безике и в Spithead. Но дело не в том, и чтобы не баловать вашу гордость, скажу вам откровенно, что пишу вам вовсе не для вас, а для себя. Не подумайте, что

      Moi, qui Vous aime tendrement,

      Je n'ecris, que pour Vous le dire,

      (Любя вас, я пишу, чтоб сказать вам это)

      тем более что уже никак нельзя мне сказать вам:

      Vous n'ecrivez, que pour ecrire,

      C'est pour Vous un amusement.

      (Вы пишете не любя, а чтоб поиздеваться.)

      Об этом нет ни речи, ни помышления, а я только обращаюсь к вашей совести, если она не совершенно опальмерстонилась, и убедительно прошу вас сказать мне: получили ли вы мое письмо из Дрездена.

      Вот и все. А теперь Бог с вами и с Пальмерстоном. Будьте здоровы, торжествуйте, веселитесь, кушайте roast-beef и запивайте его стаканом ale (только берегитесь слишком растолстеть), но чтобы не поперхнуться от упрека совести, дайте мне знать. Как я на вас ни сердит, а все-таки целую безграмотную ручку вашу.

* * *

      5 сентября Принц де-Конти (брат великого Конде) должен был жениться на одной из двух племянниц кардинала Мазарини и не хотел выбирать, говоря, что все равно для него, которая из них, потому что он женится на кардинале, а вовсе не на племяннице.

* * *

      M-me de Sevigne говорила об аббате Cosnac (после епископа de Valence), что надобно подходить к нему, как к лошадям, которые лягаются.

      Французы и англичане в своих дипломатических сношениях всегда двусмысленны и двуличны, потому что боятся они журнальных толков, биржи, политических партий. Наша дипломатика одна может говорить прямо, потому что она выражение личной воли, особенно в обстоятельствах, когда личная воля сходится с народным сочувствием, как то оказывается ныне в отношении к так называемому восточному вопросу.

* * *Булгакову

      Венеция