Конспирация, или Тайная жизнь петербургских памятников-2. Сергей Носов

квартиры на меньшем расстоянии. (Кстати, на улице Ленина мемориальных досок тоже две, и обе они посвящены все тому же событию – проживанию здесь Ленина, только разнесены они в отличие от памятников на всю длину улицы: одна – у дома № 1, с которого улица начинается, а другая – в самом конце улицы – у дома № 52: там он и жил…)

      Конечно, памятники друг другу мешали. (Точно так же на проспекте Чкалова, который пересекает улицу Ленина, друг другу мешают два почти соседствующих бюста Чкалова – на Петроградской стороне почему-то любят дубляж.)

      Прежнему Ленину улица Ленина принадлежала по праву первородства, а новый был просто переселенец.

      Но у нового Ленина было одно преимущество – бронза: прежний-то оставался бетонным. И что же? Тут оно и произошло: прежний, как мы уже знаем, перевоплотился в гранит. Противостояние не только продолжилось, но и обострилось. Гранит – бронза. И тогда наш прежний, уже гранитный, через собственную утраченность перевоплотился в гранитный шар. Не сам по себе, конечно, а по воле каких-то чиновников и начальников, но могли ли они знать, что их воля подчинена высшей идее?

      И теперь на улице Ленина на пьедесталах два объекта, связанных с Лениным, – гранитный шар и бронзовый погрудный бюст.

      А если отойти от шара и пересечь бывшую Широкую улицу, ныне улицу Ленина, то в междворовом сквере на той стороне – симметрично нашему шару на постаменте – обнаружится еще более странный объект: что-то такое бетонное, неказистое, столбообразное. Так могли бы в безлюдном месте отметить чье-нибудь могилку. Но здесь же люди живут! Бетон потрескался, краска сошла вместе с надписями и картинками, можно еще прочесть: «тут Коля», – но все-таки это, надо полагать, шутка. Мне кажется, этот объект, эта уходящая натура, составляет с гранитным шаром на пьедестале своеобразный ансамбль. Там – Идеал Идеала, а здесь – Памятник Несовершенству. Или лучше так: памятник несовершенству – с маленькой буквы.

      Я спрашивал старожилов, что это за штука такая, было ли на этом месте что-нибудь. Никто не мог мне ответить – все забыто. И лишь одна старушка вспомнила: «Здесь была карусель, – а потом, подумав, добавила: – Да нет же – качели».

      Конечно, качели. Карусель – это слишком.

      Подписавшийся

      Памятник хоть и высокий – без малого пять метров да плюс пьедестал, но видным его было бы неверно назвать. Нет, он, конечно, виден с разных сторон, да только взгляд на себе не останавливает. Стоит и стоит.

      Никто к нему не приближается, свиданий рядом с ним не назначают, никто рядом с ним не фотографируется, люди всегда здесь проходят, не останавливаясь, причем исключительно за его спиной, потому что там короткий пешеходный перешеек между двумя проспектами, идут целеустремленно, зная куда и зачем, а если кто и поворачивает голову, то не в его сторону, а в противоположную – на витрины элитного дома. Кажется, это тот самый случай, когда памятник вообще никак не контактирует с людьми, даже трудно представить себе обстоятельства, которые