Одна женщина и много мужчин. Мария Жукова-Гладкова

раз Витька с пятого этажа стрижен «бобиком», хорошо накачан, разъезжает на «Паджеро» с тонированными стеклами, имеет крутой сотовый телефон, одет в соответствии с весьма специфической модой – следовательно, он относится к вполне определенной категории нашего общества.

      Мои детки со товарищи пришли к выводу, что Витька не поладил с конкурирующей группировкой, а поэтому те выставили «наружку». К счастью, у них не возникло мысли, что «наружка» выставлена для наблюдения за родной мамой, у которой зародились именно такие подозрения. Да и вообще у меня мелькнула мысль, не отправить ли деток куда-нибудь отдохнуть – причем как можно дальше от дома, – вот только учебный год начался очень некстати. В принципе он всегда начинался некстати – как и в те годы, когда я сама была школьницей, а потом студенткой. Учиться мне никогда не хотелось, правда, я все равно это делала, причем вполне успешно.

      Единственное, что меня по-настоящему интересовало, – так это Япония с ее культурой и языком. Это у меня, по всей вероятности, наследственное: мамин отец был востоковедом и привил мне любовь к этой сказочной стране. Под его руководством я и выучила японский – чему неоднократно радовалась в последующие годы. Я никогда не работала бы там, где работаю, если бы его не знала. Ни у Лариски, ни тем более у Светки интереса к Востоку не возникало и, как я подозревала, уже и не возникнет.

      Мы вышли с Валеркой на лоджию, и он показал мне «восьмерку», все еще находившуюся во дворе. Правда, пока мы стояли, созерцая ее, она тронулась с места и уехала.

      – Чего это они? – удивился Валерка. – Витька-то еще не вернулся.

      Я не стала отвечать на вопрос сына, зато убедилась, что господа из «восьмерки» следили именно за мной. Я вернулась – их дежурство закончилось. Наверное, лица, которых я заинтересовала, осведомлены о составе моей семьи, а поэтому решили, что мать двоих восьмилетних детей не должна никуда срываться посреди ночи.

      Лариска разогрела ужин, мы перекусили, потом детки отправились к телевизору, а мы с сестрой наконец смогли поделиться новостями. Мои были только цветочками. Ягодку выдала Лариса.

      – Деньги – фальшивые, – сообщила она.

      Хорошо, что я уже успела доесть свой ужин, иначе бы поперхнулась.

      Лариса принесла открытую пачку, а также извлекла из своего кошелька отдельно лежавшую тысячу. На всякий случай я тоже достала из своего кошелька такую же купюру. Мы принялись сравнивать. Подделка была очень хорошего качества, цвет лишь чуть-чуть не совпадал – оказался более зеленым, чем на настоящей купюре.

      – У тебя их не взяли? – уточнила я.

      – В ларьке и в палатке взяли. Там, где нет машинки.

      – А машинка дала сбой?

      – Да как тебе сказать… В общем, как-то она не так засветила. Я точно не знаю – меня же в кассу не пустили. Тогда кассирша и принялась купюру рассматривать. Вторую кассиршу вызвала. Ну, я разрыдалась, поиграла на публику. Слава богу, рожа моя на меня работала. Купюра опять же не новенькая, немного у меня в кошельке сложенная повалялась. Я их специально чуть-чуть примяла, когда из дома выходила – ну чтоб не бросались в глаза.