Властелин ночи. Дэвид Моррелл

его, пожалуйста.

      – Не могу. Единственный ключ мистер Харкурт носит с собой.

      – Но при нем ключа не оказалось, – заметил Райан.

      Повинуясь внезапному порыву, он дернул за ручку, и дверь распахнулась настежь. Секретарь охнул от изумления.

      – Вы даже не проверили, заперт ли кабинет? – спросил Райан.

      – Мне это и в голову не пришло, – ошеломленно пробормотал секретарь.

      Из темного кабинета с массивным столом и роскошным восточным ковром дохнуло холодом. Беккер подошел к окну и отдернул занавеску, теперь стали видны и другие детали интерьера: два марокканских кресла, глобус на поставке и пейзаж, изображающий развалины аббатства на берегу ручья. Райан не сомневался, что картина написана известным художником.

      – А кем был мистер Харкурт по профессии? – спросил секретаря Беккер.

      – Э-э-э… – Секретарь снял очки, и глаза под ними оказались совсем маленькими. – Он был адвокатом.

      – Барристером? – предположил Райан.

      Барристеры имели право выступать в суде.

      – Нет, солиситором.

      – И его контора находится на такой престижной улице? – удивился Райан.

      Солиситоры стояли ниже барристеров. Они в основном занимались бумажной работой: составляли завещания, договоры, оформляли кредиты.

      – Мистер Харкурт был необычным солиситором, – ответил секретарь.

      – Прошу вас, поясните.

      – Я не могу нарушить конфиденциальность. Разрешите мне переговорить с одним из коллег мистера Харкурта и выяснить, какова в этом случае моя ответственность перед законом.

      – Конечно.

      Однако секретарь не двинулся с места, с подозрением наблюдая за тем, как Райан расхаживает по кабинету, подмечая детали обстановки.

      – Здесь что-то не так, – заявил вдруг секретарь.

      – Простите, что?

      Он указал на дубовый комод в углу.

      – Мистер Харкурт держал в нем самые важные бумаги.

      – И что вас встревожило? – спросил Беккер.

      – Дагеротип в рамке.

      – Прекрасное изображение ее величества.

      – Подарок одного из клиентов мистера Харкурта, – со значительным видом объяснил секретарь. – Но он стоит слишком близко к краю комода. – Он подошел и передвинул рамку. – По утрам солнечный свет падает прямо на комод, и мистера Харкурта предупредили, что это может повредить дагеротип. «Мы не допустим, чтобы изображение ее величества выцвело», – сказал мне мистер Харкурт и отодвинул его дальше к стене.

      Райан выдвинул один из ящиков.

      – Но комод тоже должен быть заперт! – воскликнул секретарь.

      Инспектор выдвинул следующий ящик: папки с именами были разложены в строгом алфавитном порядке. Райана удивило, как много пэров и членов парламента оказались клиентами Харкурта, но он постарался сохранить безразличное выражение лица, читая имена самых влиятельных людей Лондона.

      Одно из них особенно поразило его: Генри Джон Темпл. Так звали лорда Палмерстона.

      – Я все же вынужден настоять на том, чтобы проконсультироваться