Изумрудные глаза Будды. Мария Жукова-Гладкова

придурка.

      Я пожала плечами. Страха не было. Разбирало любопытство. Мы стали ждать развития событий.

      А самолет тем временем снова стал набирать высоту…

      – Я чего-то не понимаю, – сказала Татьяна, когда мы уже не могли больше видеть военных и шоссе. – Значит, мы не садимся?

      Я сказала, что наведаюсь в кабину пилотов и выясню ситуацию, потом снова заранее включила в кармане диктофон.

      Признаться, до кабины пилотов я добралась с трудом, даже хватаясь за все кресла по пути. Продюсер Александр Каренович крикнул мне вслед, чтобы выяснила, что происходит. Я ничего не ответила.

      Дверь в кабину пилотов была заперта. Я постучала и сказала, что это я.

      Открыл террорист. Пилоты невозмутимо сидели на своих местах, Маринка – на полу.

      – Юля, вы случайно никаких сигналов никому не подавали? – вежливо спросил меня террорист.

      – Как? – искренне поразилась я.

      – Ну, как я слышал, вы – особа весьма находчивая.

      – А в чем дело? Мы будем садиться на другое шоссе?

      – Мы будем садиться на поляне, – произнес командир корабля ледяным тоном. – Юля, идите на место, пристегивайтесь и прижимайте голову к коленям. Или положите на скрещенные руки на сиденье впереди себя. Под живот – свернутое одеяло, куртку, то есть что-то мягкое. Я серьезно говорю. Шоссе было бы идеальным местом посадки по сравнению с тем, что теперь желает молодой человек.

      – А почему у молодого человека изменились пожелания? – поинтересовалась я.

      – Вы наружу не выглядывали?

      – Выглядывали.

      – Так вот, встреча с военными не входит в наши планы.

      – А они случайно не нас встречали?

      – Думаю, нет. По всей вероятности, у них тут охота.

      – Какая? – повернул голову командир корабля. – На медведя? Волка? Или кто тут в тайге водится?

      – На человека, – отрезал террорист. – Госпожа стюардесса, вы тоже можете идти.

      – Марина, плюнь на этих артистов и сама сядь и пристегнись, – сказал командир корабля. Голос его звучал гораздо теплее.

      Марина подошла к нему, обняла и поцеловала, потом поцеловала двух других летчиков.

      – Ребята, я в вас верю, – сказала. – Вы только…

      – Иди, Марина, – хрипло сказал командир корабля. – Все будет нормально.

      По-моему, он не верил в это до конца.

      Мы ушли. По мере продвижения по проходу Марина говорила всем, чтобы пристегивались и что скоро посадка. Когда мы оказались у наших кресел, Татьяна с Пашкой вопросительно на нас посмотрели.

      – Камеру убирай, – сказала Марина Пашке. – И лучше оберни чем-нибудь… Сейчас одеяло достану.

      – У меня специальная сумка, – сказал Пашка, что соответствовало действительности. Мягкие толстые бока сумки должны были смягчить любой удар.

      Марина уселась через проход, я снова склонилась к ней.

      – Куда мы теперь летим?

      – А фиг знает. К какой-то лесной базе. Заимке или черт знает чему.

      – Почему не сели на шоссе? В самом деле из-за военных?

      Марина