Тёмный свет. Сны о чём-то большем…. Илья Ашмаев

движения, особо не подвигаешься. Сунув багор в очередной раз, она наконец подцепила улов, как вдруг услышала громкий крик по ту сторону забора:

      – А ну, стой! Стоять, кому я сказал!

      Опешив от неожиданности, через несколько секунд мама увидела перед собой знакомое лицо лейтенанта – заместителя начальника городского отделения милиции.

      – Ах, это ты?!

      Девушка рванула назад. Бросив багор, расстегнув фуфайку, она перепрыгивала рельсы как заправская спортсменка, выбиралась из оврага лучше скалолазки, и бежала через кварталы быстрее африканского спринтера. В больницу она больше не хотела. Но больше всего на свете она не хотела снова потерять свою девочку.

      Лейтенант молча сидел у металлической сетки и даже не пытался броситься в погоню. Во-первых, огибать забор было слишком долго и утомительно. А во-вторых… зачем он вообще её спугнул? Глупо. Можно было не спеша обойти сзади, застать её с поличным и с гордостью доложить начальнику о выполнении задания – поимке складского вора. А там, смотришь, и до его должности рукой подать было. Оставалось только выжить.

      Закрыв за собой дверь квартиры, мама Полины без сил опустилась на пол. Сама девочка, присев на кровать, молча наблюдала за ней, пока тихо не произнесла:

      – Мама, а где багор?

      Девушка подняла на дочку уставшие глаза и Полина немного испугалась – они были мутные. Казалось, мать девочки ничего не видит перед собой и вообще плохо соображает. Так прошло несколько минут, пока наконец она не стала приходить в себя. С удивлением оглянувшись, девушка с трудом поднялась на ноги и спросила у дочери:

      – Когда я пришла?

      – Только что.

      – Хорошо…

      Мама девочки вспомнила, что с ней произошло, в голове у неё зашумело, забилось сердце. Всё смешалось – больничная палата с мрачными санитарами и морщинистое лицо старухи у неё над головой, кровавый нож старика, холодные рельсы, плачущий начальник милиции и хватающий за багор лейтенант. И бинты. Кровавые бинты, которые она втайне от ребёнка меняла днём в укромном месте, чтобы не напугать Полину своей болезнью. Наступала безысходность. Надежды на вакцину уже не было, а силы были на исходе.

      – Мама, а ты больше никуда не уйдёшь?

      – Нет, дочка.

      – Ура! А когда мы будем играть?

      Мысли девушки перестали бурлить и пениться, перешли в плавное течение и сердцебиение успокоилось.

      – Мама хочет отдохнуть, Поля. Давай через час? Ты поела?

      – Да, мама, я поела! Ложись спать!

      Мама переоделась и проспала до самого вечера. Она проснулась, когда за окном уже начало темнеть и комната стала погружаться во мрак. Полина сидела за кухонным столом и выводила на мятых листах бумаги цветными карандашами весёлые каракули. Девушка зажгла керосиновую лампу.

      – Мама, ты отдохнула?

      – Да, дочка. Кушать хочешь?

      – Нет,