Диктатор. Сергей Снегов

что Войтюк шпион, а доказательств нет, – сказал Гамов. – Предлагаю подкинуть Войтюку секретную информацию и проверить, дойдет ли она до противника. Пеано, нет ли у вас тайн, которыми вы могли бы пожертвовать без большого ущерба для нас?

      Пеано задумался.

      – Мы готовим большое наступление на южном участке Западного фронта. Оно должно вывести нас в потерянные районы Ламарии и Патины. Но почему не замаскировать удар на севере? Если Войтюк шпион, он передаст этот важный секрет врагу – и кортезы с родерами поспешат оказать противодействие северному натиску. Сразу две выгоды: ослабим противодействие врага на юге, где развернется наше наступление, и установим, что Войтюк точно шпион и это можно использовать в дальнейшем.

      – Ваше мнение, Семипалов?

      Я помедлил с ответом. Пеано был хорошим стратегом, но разрабатывал свои планы за столом, вел солдат в сражение не он. Войтюк не стоил того, чтобы ради раскрытия его тайной роли, если она и была, подвергать северную армию большой опасности.

      – Я против. И вот почему. Если враг испугается отвлекающего удара с севера и подготовит мощный отпор, он сможет сам перейти в наступление. Что мы противопоставим ему тогда? Под угрозу попадет Забон.

      Пеано заколебался.

      Он до сих пор разрабатывал свои оперативные планы по моим указаниям и еще не чувствовал полной самостоятельности. Но Гамов заупрямился. Прищепа уверяет, что заблаговременно узнает, готовится ли противник к большому отпору на севере, и тогда мы дополнительно укрепим оборону Забона. Но у меня на душе скребли кошки. И родеры, и кортезы были слишком умными противниками, чтобы легко поддаться на такой примитивный обман.

      – Дело за вами, Вудворт, – подвел Гамов итоги спора. – Соблаговолите как-нибудь проинформировать Войтюка, что мы готовим большое наступление на севере.

      – Сделаю, – сказал Вудворт.

      Гамов предложил мне остаться, остальных отпустил.

      – Семипалов, – сказал Гамов, когда все ушли, – у меня к вам личная просьба – обещайте не отказывать.

      – Сначала узнаю, что вы просите.

      – Хочу, чтобы ваша жена вошла в правительство.

      – Елена фармацевт. Разве фармацевтика – разновидность политики?

      – У нас в правительстве нет женщин. Она могла бы стать заместителем Бара. У него хватает забот с мужчинами, а женщин в тылу все же две трети населения.

      – Гамов, не виляйте! Вы еще до захвата власти спрашивали меня, не ревнив ли я. И помните, что я ответил.

      – А я сказал, что ваша ревность меня устраивает. Так выполните мою просьбу?

      – Карты на стол, Гамов! Вы недоговариваете.

      – Я раскрою все свои карты, когда докажут, что Войтюк шпион. Даже малейших секретов между нами не будет. И у вас не будет причин злиться на меня, обещаю. Но Елена должна появиться на заседаниях правительства еще до разоблачения Войтюка.

      Я понимал: