Третий глаз Шивы. Еремей Парнов

понял. Всех благ! – Он утопил рычаг и, найдя в приколотом над столом списке нужный номер, набрал четыре цифры.

      – Добрый день, Гуго Иванович… Люсин звонит. Мне тут передавали, что вы мною интересовались…

      «Все само собой получается, – подумал он. – Хорошо, что не пошел. Вот он и позвонил. Совсем другое дело».

      – Вами я не интересовался, – как всегда сухо и резко, почти на грани бестактности, но не переходя эту грань, отрезал Гуго Иванович. – Но пальчики есть. Вполне отчетливо.

      – Спасибо. Разрешите зайти к вам?

      – Официальное заключение направим в отдел.

      – Хорошо, – закусив губу, согласился Люсин. «Зачем же тогда звонил, разыскивал!»

      – Я звонил вам утром, чтобы поставить в известность. – Гуго Иванович словно почувствовал невысказанный вопрос. – Два отпечатка. Указательный правый вышел хорошо, большой правый размыт.

      – Мужчина или женщина? – не утерпел Люсин, хотя дал себе слово не задавать вопросов.

      – Не беспокойтесь, мы не позабудем указать в заключении, – тут же поймал его Гуго Иванович и, помолчав, буркнул, ответил все-таки, вопреки обыкновению: – Мужчина.

      «Вот и исчезла красивая женщина, – усмехнулся Люсин. – Как нервно курила она у калитки сигареты, пока ее сообщник, потребляющий “Беломор”, пеленал бедного доктора химических наук! Как бы не так! Даже по ухватке ясно, что мужчина. Зажав сигарету между большим и указательным пальцами, видимо пряча огонь, он сделал несколько быстрых коротких затяжек… Жаль, “Пэл-Мэл” разбухла в воде, хотя один палец – тоже неплохо… Но где все-таки та красотка, что перепачкала ему все спички? И почему я ничегошеньки не вижу? Картина где?»

      Напряжение последних часов отхлынуло, и он ощутил сосущую пустоту. Словно провалился на бегу в бездонную яму. С удивлением понял, что ему стало вдруг нечего делать, что надо набраться долгого терпения и ждать, ждать… Все или почти все оставленное преступниками прибрано теперь к рукам. Больше он ничего не узнает. Нужно пускаться на поиски, практически не имея за душой ни крохи. С чего начать? С института, в котором работал Ковский? Или лучше все бросить на розыск этой «Явы» с коляской? Дадут ли что-нибудь пальцы? Вычисления вариабельности, в которые он, честно говоря, мало верит?

      Зазвонил городской.

      – Люсин слушает! – Легонькую красную трубочку непроизвольно поднял двумя пальцами: большим и указательным.

      – Здравствуйте, Владимир Константинович. Логинов говорит.

      – А! – обрадовался он стажеру. – Что новенького, Глеб Николаевич?

      – Хочу доложить – закончил опрос. Пустой номер! Соседи ничего не слышали и не видели, но дежурный милиционер обратил внимание на гражданина в мотоциклетном шлеме.

      – Не так плохо, – повеселел Люсин. – Во сколько это было?

      – Точно сказать он не может. Где-то после двенадцати ночи.

      – Превосходно! Гражданин сел в поезд?

      – Он не видел.

      – Внешность запомнил?

      – Говорит, было темно. Платформа плохо освещена.

      – Чем же привлек этот субъект его внимание?

      – Да