Три последних самодержца. Александра Богданович

худой, а за ним несут трупы умершей молодежи на носилках и идут за трупами тоже студенты, не краше мертвецов.

      13 января.

      Видела сегодня на улице государя. Тяжелое впечатление делает эта встреча. Теперь его сопровождают не 8 казаков, а гораздо больше, и уже за полверсты чувствуешь, что приближается что-то особенное, – и это наш царь!

      15 января.

      Сегодня город разукрашен флагами по случаю победы над текинцами. Народ ее не понимает. Один дворник, на приказание пристава вывешивать флаги, спросил очень наивно: «Неужто опять промахнулись?» Вот до чего никто не знает и не следит за этой войной в народе.

      29 января.

      Пришел Комаров, пришел от покойного Достоевского, говорит, что семья в нищете. Мною была высказана мысль, не попросить ли митрополита похоронить Достоевского безвозмездно в Александро-Невской лавре. Комаров схватился за эту мысль, и меня Е. В. и он попросили съездить к владыке попросить у него разрешения. Митрополит встретил очень холодно это ходатайство, устранил себя от этого, сказав, что Достоевский – простой романист; что ничего серьезного не написал;

      что он помнит похороны Некрасова, которые описывались, – было много всякого рода демонстраций, нежелательных в стенах лавры, и проч.

      Победоносцев на панихиде выразился, что «мы ассигнуем деньги на похороны Достоевского», и нелестно отозвался об Исидоре.

      30 января.

      Сейчас был наместник лавры. Победоносцев тоже ходатайствует, чтобы похоронили Достоевского в лавре, и это ходатайство равняется приказанию. Митрополит прислал наместника нам сказать, что он исполняет нашу просьбу, дает место, и служение будет безвозмездно.

      Таких манифестаций и оваций нельзя не запомнить. Все стремятся поклониться покойному Достоевскому, народ тысячами осаждает его квартиру. Большинство – женщины; они горько плачут, будто потеряли любимого отца или мужа. Будут 10 хоров певчих сопровождать его до могилы.

      1 февраля.

      Был Я. Поляков. Ему рассказывал Краевский, что женские курсы хотели вместо венков нести на подушках цепи на похоронах Достоевского, в память того, что он был закован в кандалы. Еще не утихли бурные страсти, еще жив дух протеста. Эти сходки и проводы, хотя и стройные, смирные проводы, но такие многолюдные (говорят, было до 30 тыс. человек) могут повториться совсем при других условиях. Народ в этих похоронах не участвовал. Кто-то ответил на вопрос: кто умер? – «Говорят, какой-то писец». Значит, народ его не знал. Вся демонстрация была сделана учащейся молодежью, газетами и литераторами.

      8 февраля.

      Пришел Шидловский (харьковский предводитель дворянства). Долго с ним говорила насчет настоящего положения России. Утешительного мало видит. У них в Харькове, в соборе, тоже по поводу смерти Достоевского на панихиде происходили необычайные явления: с кафедры церковной говорили речи светские профессора – вот прогресс, и не особенно желательный. В развязном тоне газет он также видит мало утешительного.

      9 февраля.

      Вчера на акте в университете опять были