Лицо страха. Дин Кунц

мной?!

      Грэхем улыбнулся.

      – Сколько времени вы были знакомы… с покойной? – спросил Предуцки.

      – Около года, – ответила она.

      – Как хорошо вы знали ее?

      – Она была моей лучшей подругой.

      – Как вы думаете, она тоже считала вас своей лучшей подругой?

      – Естественно. Я ведь была единственной ее подругой.

      Брови Предуцки приподнялись.

      – Она трудно сходилась с людьми?

      – Да нет. Она нравилась людям, – ответила Сара. – Что могло в ней не нравиться? Она только не становилась другом запросто. Она была спокойной девушкой, держалась скромно.

      – Где вы встретились с ней?

      – На работе.

      – Где вы работаете?

      – Вы знаете где. В клубе «Горный хрусталь».

      – И что она там делала?

      – Вы знаете это тоже.

      Кивнув головой, Предуцки коснулся ее колена и в строгой отеческой манере произнес:

      – Совершенно верно. Я знаю это. Но видите ли, мистер Харрис не знает. Я не позаботился о том, чтобы сообщить ему. Мое упущение. Извините, вы не могли бы сказать об этом и ему?

      Она повернулась к Грэхему:

      – Эдна занималась стриптизом, как и я.

      – Мне знаком клуб «Горный хрусталь», – произнес Грэхем.

      – Вы бывали там? – спросил Предуцки.

      – Нет. Но я знаю, что это клуб высшего разряда, не то что большинство стриптиз-клубов.

      В один момент светло-карие глаза Предуцки сузились. Он пристально посмотрел на Грэхема.

      – Эдна Маури была танцовщицей из стриптиза. Вам что-нибудь это говорит?

      Он совершенно точно знал, о чем детектив думает. Ведь в программе Прайна он же сказал, что имя жертвы может быть Эдна-танцовщица. Он был не прав, но он также и не ошибся полностью. Ее звали Маури, она зарабатывала на жизнь тем, что была танцовщицей. Со слов Сары Пайпер, Эдна пришла на работу в пять часов накануне вечером. Она выступала в десятиминутных представлениях дважды в час в продолжение семи часов, снимая детали одежды, пока не оказывалась совершенно голой. Между выступлениями, одетая в черное вечернее платье с разрезами, она подходила к посетителям, преимущественно мужчинам, сидящим по одному или группами, разносила напитки в сдержанной элегантной манере, которая соответствовала их статусу девушек из стриптиз-шоу. Она закончила свое последнее выступление без двадцати двенадцать и покинула «Горный хрусталь» не позднее чем через пять минут.

      – Вы думаете, она пошла прямо домой? – спросил Предуцки.

      – Она всегда так делала, – ответила Сара. – Ей никогда не хотелось прогуляться или повеселиться. Выступление в клубе «Горный хрусталь» – это вся ночная жизнь, которую она была в состоянии вынести. Кто может обвинить ее? – Ее голос дрогнул, как будто она снова была готова расплакаться. Предуцки взял ее руку и легонько пожал. Она позволила ему задержать свою руку, и казалось, что это доставляло ему невинное удовольствие.

      – Вы танцевали