Лицо страха. Дин Кунц

ощущение случившегося, предчувствие, от которого трудно избавиться.

      – Он вложил этот кусок… в ее правую руку и сжал пальцы.

      – Вот здесь вы обнаружили тело?

      – Да.

      Следователь отвернулся от окровавленных пятен на стене и с любопытством взглянул на Грэхема. «Не надо так смотреть на меня, – подумал Грэхем. – Я не хочу знать об этом».

      Он бы наслаждался своим ясновидением, если бы оно позволяло ему предсказать резкое повышение цен на рынке, а не последствия маниакального насилия. Он предпочел бы угадывать имена выигравших на скачках лошадей, а не имена жертв убийств.

      Если бы он мог управлять своим даром… Но это было невозможно, и он чувствовал свою ответственность за развитие и применение своего природного дара. Он верил, возможно, подсознательно, что, делая так, он хотя бы частично компенсировал тот страх, который окружал его последние пять лет.

      – Что вы думаете о надписи, которую он нам оставил? – спросил Предуцки.

      На стене за туалетным столиком были строки стихов, написанные кровью:

      Ринта рычит, мечет молнии в небе нависшем;

      Алчные тучи клокочут в пучине[2].

      – Есть какая-нибудь идея, что это значит? – спросил Предуцки.

      – Боюсь, что нет.

      – Узнаете поэта?

      – Нет.

      – И я тоже. – Предуцки печально покачал головой. – У меня нет хорошего образования, только год колледжа. У меня не было средств. Я читаю много, но непрочитанного еще больше. Если бы я был более образованным, может быть, я бы знал, чьи это стихи. Но я должен знать. Если Мясник тратит время, чтобы написать их, значит, это что-то важное. Это нить. Какой я к черту детектив, если я не могу ухватиться за такую четкую нить, как эта! – Он снова покачал головой, явно недовольный собой. – Плохо. Очень плохо!

      – Может быть, это его собственные стихи, – произнес Грэхем.

      – Мясника?!

      – Возможно.

      – Поэт-убийца? Т. С. Элиот с ножом за пазухой?

      Грэхем пожал плечами.

      – Нет, – сказал Предуцки. – Человек обычно совершает преступление, потому что это единственный способ, которым он может дать выход своей ярости. Кровопролитие снимает напряжение, накопившееся в нем. А поэт может выразить свои чувства словами. Нет. Как бы там ни было, здесь есть над чем подумать. – Предуцки изучал надпись кровью минуту-другую, потом повернулся и подошел к двери спальни, она была приоткрыта. Он закрыл ее. – Здесь еще одна надпись.

      На задней стороне двери кровью убитой были выведены три слова:

НИТЬ НАД БЕЗДНОЙ

      – Он когда-нибудь оставлял что-то подобное раньше? – спросил Грэхем.

      – Нет. Я бы сказал вам об этом. Но это встречается в преступлениях такого типа. Некоторым психопатам нравится оставлять сообщение тем, кто находит труп. Джек-Потрошитель писал записочки полиции. Семейка Мансона выводила каракули кровью где-нибудь на стенах. А тут: нить над бездной. Что он этим пытается нам сказать? Эти слова из той же поэмы, что и другие? У меня нет подходящей идеи. – Предуцки

2

Перев. С. Степанова.