PиRолиз. Алексей Лисниченко

связь с нефтедобывающими кампаниями, будем направлять туда студенческие рабочие отряды. Заработки там, сам знаешь, какие. Мы с тобой процент возьмем за организацию. Будем в шоколаде, как новогодние зайцы.

      Вообще-то я врал, понимая, что в случае победы все чего можно ждать от Вороновича – это деньги, что его обещание престижной работы – это тоже ложь. После выборов он уедет в свои офис из стекла и бетона, и никогда больше охрана не пропустит туда двух студентов первого курса Гордореченского технического института. Но слова были так заманчивы, что я и сам постепенно начинал во все это верить.

      – Лех, раз ты говоришь, что мужик нормальный, значит, нормальный. Завтра соберу профком и протокол оформим, все равно по членским взносам разговаривать, ни черта не платят.

      – И не заплатят, мы же им еще ничего не дали и они от нас не зависят с чего им расставаться с деньгами.

      – Сам знаю. А что мы можем им дать, если нас мало и администрация с нами не считается?

      – А нас мало потому, потому что администрация с нами не считается. Студенты не видят реальной силы в профсоюзе, поэтому и не идут.

      – Да фигня какая-то. Заколдованный круг.

      – Не бери в голову, победа будет за нами и так будет всегда.

      Чрез 2 дня у меня на руках были все заветные бумажки. Максим предоставил протоколы поддержки профсоюза студентов гуманитарного вуза и детского футбольного клуба (наивным подросткам пообещал приобрести 5 новых мячей).

      Вильич прыгал от радости. Будучи продуктом со знаком качества «Сделано в СССР», он свято верил, что предоставленные бумажки обеспечат поддержку Вороновича в молодежной среде. И все как один юные футболисты, профсоюзники и демократы (которым уже есть 18), прислушаются к мнению руководящей организации и, оставшись один на один с бюллетенем, поставят правильный крестик. Он не допускал даже мысли, что футболисты ходят в футбольную секцию для того, чтобы забивать голы, а не слушать наставления о праве выбора.

      Глядя на Андрея Вильича Досвидания, я думал: странное старшее поколение нам досталось. Самовлюбленное, четко занявшее все ниши управления, не готовое их отдать, свято верящее в свое бессмертие. При этом, даже в случае, когда представители поколения хотели поддержки молодежи, они считали, что достаточно просто поговорить, пообещать побольше и рассказать о своих успехах, трудностях и нелегком жизненном пути.