В голове моей опилки.... Сергей Куклев

клочковатые облака. Тогда им никто не придал значения...

      Пуд селя

      ...В 6 утра вещи и продукты были погружены на трехосный "ЗиЛ". По странной иронии, водителя грузовика звали Урал. Он отлично говорил по-русски, а вот его напарник Вовчик — блондин с типично волжской внешностью — на языке Толстого и Тургенева не вымолвил ни слова. Потом я узнал, что Вовчик всю свою жизнь прожил в Бойсуне: сначала детдом, потом школа-интернат, потом работа водителем. В Сурхандарьинской области, где мы находились, во время эпохи развитого социализма национальности смешались самым причудливым образом. Здесь, на территории Узбекистана, живут в основном таджики. Совсем нет русских, зато встречаются беженцы из Афганистана.

      Но социализм кончился, и кончились дороги. Урал оказался замечательным водителем, но даже он не смог заставить потрепанный "ЗиЛ" забраться на кручу хребта Сурхантау. Через 6 часов езды по разбитой колее, то тут, то там сползающей в пропасть, грузовик встал основательно и надолго в кишлаке Алачапан... Дождь, накрапывавший весь день, усилился и пошел стеной. Стены домов из глины, смешанной с соломой, побурели, и одна за одной с них посыпались ишачьи "лепешки", используемые здесь в качестве топлива. А нам, в общем-то, такая погода пришлась по нраву — не жарко будет подниматься на Чуль-Баир, к пещере, до которой, по заверениям Вишневского, оставалось 6 часов ходу. После обеда мы набили рюкзаки вещами. Оборудование и провизию погрузили на десяток ишаков. Погонщики резво поспешили за животными в гору, а мы разбились на две группы и потащились следом.