Энские истории. Дмитрий Сафонов

странно – чем больше я старался убедить себя в этом, тем меньше в это верил. Меня одолевали нехорошие предчувствия. Я вышел из машины, чтобы слегка размяться. Очень хотелось пить.

      Часы показывали полдень. "Ничего, подождет", – подумал я, имея в виду Сундука.

      В этот момент со стороны дороги послышался надсадный гул мощных моторов, рассерженное шуршание широких шин по пересохшему шершавому асфальту и обрывки веселой мелодии, разбросанные ветром как попало, безо всякого порядка. Плавно покачиваясь, неспешно катились разноцветные фургоны передвижного цирка шапито.

      Все повторялось. Или я во сне предвосхитил будущие события?

      Дождавшись, когда повозки циркачей скроются из виду, я сел за руль и поехал на улицу Фруктовую. Дорога показалась мне знакомой, хотя раньше ездить по ней не приходилось. Ровно через час я подъехал к назначенному месту. Вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице. Дойдя до того места, где я лежал во сне, убитый подлым Сундуком, я остановился, осветил зажигалкой пол и внимательно пригляделся. Не знаю, что я надеялся там увидеть. Кровь? Чью? Ведь я был еще жив. Эта мысль показалась мне забавной. Особенно слово "еще".

      Я поднялся этажом выше и позвонил в 32 квартиру. Никого. Меня это не удивило! Вот что странно! Я словно знал все заранее.

      Я спустился на улицу, взял мальчика на руки и принес его в квартиру. Положил на продавленный диван в той комнате, что поменьше, а сам сел за стол – в той, что побольше.

      Вскоре появился Сундук. Я посмотрел на часы – прошло полчаса после нашего приезда. Совпадения продолжались. Меня уже нельзя было застать врасплох. Я был готов.

      – Извини, старик, опоздал. Самолет из Москвы задержали на полтора часа, – он заискивающе развел руками. Глаза его бегали.

      – Ничего, – ответил я. – Мы тоже совсем недавно приехали. Понимаешь, вдруг очень захотелось спать. Ну, я съехал с дороги, и мы проспали полтора часа. А мальчик – тот до сих пор спит.

      Сундук встал, прошел в соседнюю комнату, окинул беглым взглядом маленькое тело, лежащее на продавленном диване, и некоторое время стоял у изголовья, молча прислушиваясь к ровному дыханию ребенка.

      Затем он вернулся, сел напротив меня, покрутил своими выпуклыми глазами и спросил:

      – А ты почему уснул? Напился, что ли? Разморило на жаре-то?

      Я рассердился:

      – Почему это "напился"? Ничего я не пил, кроме грейпфрутового сока. Он меня угостил. Половину выпил он, а половину – я.

      – Ты хочешь сказать, – прошипел Сундук, – что он выпил не ВЕСЬ сок?

      – Не весь. Говорю ж тебе – половину. А что в этом такого?

      Сундук как-то нехорошо улыбнулся и покачал головой:

      – Ничего, – посидел молча и повторил, – ничего. Знаешь что? – тут он встрепенулся. – Давай выпьем за то, чтобы все хорошо закончилось, – он достал бутылку коньяку и собирался уже ее открыть, но я остановил его.

      – Постой. Стаканы какие-то грязные. Надо сполоснуть, – я встал и обошел вокруг стола. – Что это за коньяк? Небось, палёный? –