Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы. А. Ю. Андреев

учебы в изучении не только богословия, но и медицины, в этом превосходя иезуитов. Существовали у братств и финансовые возможности по расширению школ – например, важное значение имело получение львовской школой в 1622 г. фундации от гетмана Петра Сагайдачного в размере 1500 польских злотых.[291] С воззванием основать именно высшее училище к львовскому братству два раза в конце XVI в. обращался александрийский патриарх Мелетий Пига.[292]

      На основании сказанного не будет преувеличением утверждать, что братские «греко-славянские» школы во Львове, Вильне, Бресте, Луцке и других городах в конце XVI – начале XVII в. следует рассматривать как зародыши православных университетов, для оформления которых уже начала создаваться соответствующая правовая база в виде привилегий православных патриархов и польского короля, а также был накоплен успешный опыт преподавания, в котором не хватало лишь перехода к высшим наукам – философии и богословию. Тесное соседство с иезуитскими коллегиями, безусловно, влияло на организацию и учебную деятельность братских школ, но одновременно давало им надежду на повышение своего статуса до академий, как это удалось некоторым коллегиям Речи Посполитой. В результате эта перспектива в середине XVII в. вполне могла, как будет показано ниже, воплотиться в жизнь во Львове и, в действительности, воплотилась с созданием Киево-Могилянской академии.

      В 1615 г. в Киеве была открыта «греко-славянская» школа Богоявленского братства. «Училище отрочатам православным языка славяно-российского, еллиногреческого и прочих дидаскалов великим иждивением устроихом», – писали братчики московскому царю, – «да не от чуждого источника пиюще смертоносна яда западныя схизмы упившиеся и к мрачнотемным римлянам уклонятся».[293]

      Особенностью возникновения школы был переход туда лучших ученых сил из Львова, и даже первым ректором в Киеве стал прежний ректор Львовского братского училища, преподававший там с 1604 г. греческий и латинский языки, Иван Борецкий.[294] В 1620 г. он под именем Иова принял сан киевского митрополита, продолжая деятельно покровительствовать местной школе. Именно по его инициативе запорожский гетман Петр Сагайдачный пожертвовал по завещанию не только львовской, но и киевской школе свое имение и некоторый капитал, причем сам гетман был погребен в братской церкви.[295] Первым же фундушем, позволившим открыть школу, было пожертвование в 1615 г. от некоей Галыпки (Елизаветы) Лозинской, супруги мозырского маршалка. Среди учителей братской школы в Киеве были и греки, и выходцы из Московского царства, и ученики иезуитских коллегий. Привилегии училища утвердили своей грамотой константинопольский и александрийский патриархи Феофан и Кирилл в 1620 г.[296]

      Преемником Борецкого в должности ректора в 1620–1624 гг. был Кассиан Сакович – выученик Краковской и Замойской академий, который усилил в школе роль латинского языка, а также разбил учебу на четыре класса по подобию коллегий.[297] Но окончательное

291

Исторія Львова. Т. 1. С. 176.

292

Ісаевич Я. Д. Указ. соч. С. 136.

293

Ісаевич Я. Д. Указ. соч. С. 141.

294

Там же. С. 140, 145.

295

Исторія Львова. Т. 1. С. 176.

296

Харлампович К. В. Указ. соч. С. 346.

297

Там же. С. 350.