Паутина противостояния (сборник). Вадим Панов

с места!!

      И надавила на спусковой крючок.

      Заранее наведенный морок скрыл от соседей и грохот холостого выстрела, и визг перепуганной женщины. Грим распахнул едва успевшую закрыться дверь и затолкал мужчину обратно в квартиру. Лая – не менее жестко – женщину.

      – Хотите жить – не вякайте!

      Грим и его пленник уже в гостиной.

      – Что есть?

      – Стулья!

      – Пожалуйста, не надо…

      – Сойдет!

      Грим грубо усадил мужчину на стул и принялся ловко вязать его скотчем.

      – Я отдам деньги…

      – Не трепыхайся и останешься жив. Мы не грабители.

      – Я отдам…

      – Готово!

      – Иди туда, сука!

      Оглушенная выстрелом, еще не пришедшая в себя женщина подчинилась резкому приказу Лаи.

      – Садись!

      Грим так же быстро связал хозяйку квартиры.

      – Готово!

      – У меня тоже!

      Он повернулся. И задрожал.

      От предвкушения. От желания.

      Лая расположилась на скрипучем столе, небрежно скинув на пол скатерть и дешевую, «под бронзу», вазочку. Платье бесстыдно задрано, бедра разведены, манят откровенностью, доступностью. В правой руке – пистолет, а в глазах – пожар. Лая ждет, но не покорно – страстно. Яростная пантера. Запах ее нетерпения дурманит голову.

      Зрители, которым предусмотрительно вставили кляпы, дружно выкатили глаза и замычали.

      – Скорее…

      Опьяненный желанием Грим подошел к столу, без слов – он знал, что сейчас Лая не хочет слышать слов, – расстегнул брюки и грубовато вошел в девушку. Он знал, что сейчас, именно сейчас, она хочет вот так – резко. По ее телу пробежала дрожь.

      – Скорее!

      Мычание зрителей совсем не походило на ритм, но им он и не требовался.

      – Скорее!

      Но Грим не торопился. Расстегнул на девушке платье, обнажив тугие смуглые груди с розовыми сосками, сдавил их, наклонился и поцеловал Лаю в губы.

      – Скорее…

      – Тебе понравилось?

      – Это было… остро.

      – Это значит – да?

      – Да, – поколебавшись, ответил Грим. – Это значит – да.

      – Хорошо! А то я подумала, что ты не расслабился… – Лая беззаботно потянулась, перекатилась к краю кровати и взяла с тумбочки бокал с вином. – Какие у них были рожи!

      Сумасшедшая дура. Любимая. Отмороженная. Похожая на наркотик… Ее безумные выходки распаляли, погружали в какую-то новую, чарующую и пугающую реальность. Жестокие, яркие, сладкие, подлые… Грим никогда не думал, что способен на подобные безрассудства, а вот попробовал и втянулся. И как-то признался себе, что теперь не сможет без Лаи, что мир без нее окажется тусклым. В нем не будет огня, дарующего не тепло, но жар.

      – А эта крашеная сука таращилась так, будто никогда не видела настоящего секса! Ну, ничего, ей полезно!

      Хозяева квартиры освободились через час после ухода парочки. Что они будут делать, ни Грима, ни Лаю не волновало. Возможно, постараются забыть случившееся, как страшный сон. Возможно, обратятся в полицию, но описание хулиганов не