Аврора Горелика (сборник). Василий П. Аксенов

настоящий Бенни Менделл.

      Мой брат, ты жизни режиссер!

      Надеюсь, припасешь ты крендель

      Для страстных рыженьких сестер?

      МАММ.

      Готов работать при обмене,

      В законном браке результат

      Предъявлен будет брату Бенни

      В законный срок и без затрат.

      КАКАША

      (с трудом приподнимается с пола и остается на коленях).

      Простите, Библия и Тора.

      Прости, мой Бенни, стажа нет!

      Я выпала из партитуры

      И не вписалась я в сюжет.

      РЕПОРТЕРЫ.

      Здесь назревает, без сомненья,

      Сюрприз для этих горемык:

      Как плод классического семени,

      Немейшая из сцен немых.

      Тем временем наша массовка, как живая, так и искусственная, приветствует криками и взмахами рук приближающегося Настоящего Бенни Манделла, НБМ. И вот он является, огромный, почти парообразный, переливающийся всеми цветами спектра и за спектром, своего рода индюк, но ногами сродни медведю. Из него исходит какая-то музыка барокко, густая басовитая виола, и под нее же он как бы танцует или, вернее, выступает самовлюбленным гоголем. И напевает! Бар-там-баб-онди-онди-бра. Длинным хлыстиком он ненавязчиво, но не оставляя никаких других шансов, организовывает персонажей в немую сцену.

      КАКАША

      Почему обязательно так? Ведь это уже давно стало клише.

      НБМ

      Клям-био-буран-тиг-лон-тиг-уанти. Трам-био-шар-транти-флинти-просонти.

      Под мышкой у Фэймоса звонит телефон. Несмотря на гипнотическое воздействие НБМ, банкир прикладывает свою мыльницу к уху.

      ФЭЙМОС

      Здравствуй, Лавр Корнилович, здравствуй, ваше высокопревосходительство! Как вы там на Папуа? Считаешь, что можно стреляться? Любой еврей древнее нашего аристократа, ты так считаешь? У них уже Иерусалим стоял, а у нас только волки бегали, я тебя правильно понял? Ну, прощай, родной, нас тут в немую сцену организовывают.

      Настоящий Бенни Манделл, только что деликатно тонким хлыстиком напомнивший Фамусу о действительности, никак не может прервать свое самолюбование, чтобы не сказать самовосхищение. Он пританцовывает, поворачивается вокруг оси, притоптывает, играет ручками.

      НБМ

      Крошти-фрошти-драдж-молфанси, куон-тапира-мезо-прам-сим-дин.

      Немая сцена уже почти организована. Все застыли в своих знаковых позах. Никто уже не открывает рта, кроме Фамуса, который, естественно, расположился рядом с Какашей. Снова звучит телефон.

      ГОЛОС ПОЛКАНА

      Ав! Ав! Ав! Авангард! Ку-Ку-Ку, Кукушкины острова.

      ФЭЙМОС

      (шепотом Какаше). Неужели и ты уже замерзла? Послушай, любовь моя, мы должны бежать, иначе сто лет не выберемся из этого барельефа. Мы найдем трупы твоего Горелика и племянников моих – твоих законных, похороним их и оплачем. А потом – свобода! Вместе!

      Сбежим на Кипр мы, может статься!

      Любимого лишь жеста жду!

      Лишь подними волос богатство,

      И я тебя освобожу!

      Казалось бы, уже окаменевшая, Какаша женственным жестом