Миллиметрин (сборник). Ольга Степнова

косметики и…такое кольцо.

      Как бы не продешевить?

      Если б не кольцо, он попросил бы у неё тысяч десять, не больше, но с кольцом…

      – Я думаю, тысяча долларов помогут решить нашей гимназии проблему с протекающей крышей.

      – Тысяча?! – ахнула мамаша, прикрыв рот рукой, на которой полыхнула россыпь мелких бриллиантов в обрамлении белого золота.

      – Ну, если вы не сможете…

      – Смогу! – выкрикнула она и выбежала из кабинета так стремительно, что Владлен Петрович и рта не успел открыть.

      Она принесла деньги не следующий день.

      Тысячные купюры были завёрнуты в ту самую косынку, которая душила её вчера. Мамаша положила свёрток на стол и отдёрнула от него руку, словно он жёг ей пальцы.

      Кольца на руке не было.

      – Тут всё до копеечки, – мёртвым голосом сообщила она и пошла к двери.

      – Приводите завтра свою дочь в четвёртый «г» класс, – сказал ей вслед Владлен Петрович, но мамаша никак не отреагировала.

      Вышла, тихо закрыв за собой дверь.

      – Эй, а платок?! – крикнул директор, но дверь так и осталась закрытой.

      Трогать чужую косынку явно не первой свежести было неприятно, но «Жигули» пятнадцатой модели цвета «баклажан» требовали жертв.

      Владлен Петрович брезгливо развернул свёрток и пересчитал деньги. Двадцать шесть тысяч пятьсот рублей – тысяча долларов по нынешнему курсу.

      Косоротов улыбнулся, достал бумажник и добавил к пачке денег своих три тысячи пятьсот рублей.

      Тридцать тысяч – копейка в копейку. Он любовно погладил пачку.

      Литые хромированные диски, спойлеры, антикрылья и тонировка теперь ему обеспечены, потому что он сможет, наконец, забрать «Жигули» из салона. И чёрт с ней, с потрёпанной косыночкой, пахнущей чужими духами…

      Пару раз он видел эту Олечку а коридоре.

      Худенькая, бледная до прозрачности, с огромными серыми глазами, кажущимися ещё больше на фоне не отросших после химиотерапии волос.

      Она жалась спиной к подоконнику среди бушующей кричаще-визжащей кутерьмы перемены.

      – Лысый скелетон! – проорал в её адрес рыжий здоровый парень лет двенадцати. Он пихнул её кособоким рюкзаком в бок и побежал дальше.

      Косоротов отвёл глаза и постарался побыстрее проскочить бурлящий школьными страстями коридор. Он был сторонник теории, что в этом мире выживает сильнейший. Тот, кто злее, нахрапистее, зубастее и не обременён дурацкими принципами.

      «Жигули» пятнадцатой модели уже перекочевали в гараж Владлена Петровича, дожидаясь свой порции тюнинга…

      Да, в этом мире выживает сильнейший.

      И это единственно верная правда.

      О том, что какая-то женщина бросилась под трамвай, он узнал из вечерних «Новостей».

      – Смотри, Владик, смотри! – с набитым ртом закричала Зоя, тыкая пальцем в маленький экран кухонного телевизора. – Смотри, вот дура-то, сама под колёса кинулась! Шизофреничка, наверное!!

      На