Эльфийский клинок. Ник Перумов

Фолко оглядел залу и, к своему удивлению, заметил, что многие отводят взгляды и тяжко вздыхают. Однако хоббита озадачили старательно прикрытые насмешливые полуулыбки, которыми обменялись вставшие вместе со всеми люди в зелёном.

      – Выпьем, друзья! – поднял бокал Барлиман. – Пусть вечно зеленеет трава на его могиле, на могиле Великого короля Элессара!

      Все дружно повторили его последнюю фразу и поднесли к губам бокалы и кружки, осушая их до дна. Фолко поймал себя на том, что и у него запершило в горле, и он поспешил сделать хороший глоток в память Великого короля.

      Трактирщик постоял немного посреди залы, затем вздохнул и вышел через ведущую в глубь дома дверь. Гости неспешно расселись, и вскоре вновь потекла неторопливая, добропорядочная беседа…

      Только теперь Фолко смог увидеть то место, на которое в продолжение своей верноподданической речи указывал трактирщик. Возле камина, у стены, примостился небольшой стол, покрытый белой скатертью и огороженный невысокой чугунной решёткой тонкой работы. Возле стола стоял чуть отодвинутый в сторону стул с небрежно брошенным на спинку поношенным серо-зелёным плащом. К столу был прислонён резной деревянный посох с костяной ручкой; а на белой скатерти подле высокой кружки лежали потёртый кожаный кисет и небольшая кривая трубочка. Казалось, что хозяин этих вещей на минуту отошёл в сторонку и вот-вот покажется. Заинтересованный хоббит подошёл поближе.

      Над столом в пышной раме, под стеклом, висел старинный пергамент, написанный, как и многие другие документы времени Великого короля, на всеобщем и староэльфийском языках.

      Текст пергамента гласил:

      «За услуги, за честь и мужество дарую владельцу трактира „Гарцующий Пони“ Барлиману и всем потомкам его право торговать и жить безданно, беспошлинно, и да будет так, пока стоит Белое Древо. Настоящим также подтверждаю, что подарил хозяину трактира свои плащ, кисет, трубку и посох, дабы никто не усомнился в их подлинности. Дано в год восьмой Четвёртой Эпохи. Пригорье, собственноручно – Элессар Эльфийский, король Арнора и Гондора».

      Фолко ошарашенно почесал в затылке и, благоговейно посмотрев на разложенные драгоценные реликвии, вернулся к наблюдению за группой воинов, одетых в зелёное.

      Среди них, как вскоре увидел хоббит, были не только зрелые, сильные мужчины, но и юноши, и даже несколько мальчишек. Один из них, тощий и длинный юнец, всё время вертелся и скакал перед сидящими, время от времени изображая и передразнивая кого-нибудь из них. Парень моментально схватывал малейшие неправильности лица или фигуры и тотчас представлял их в таком нелепо-преувеличенном виде, что каждая его гримаса вызывала дружный хохот. Приплясывая, он выпаливал какой-нибудь смешной куплет, героем которого становился кто-нибудь из присутствующих, потом оглядывал зал и, под хохот старших товарищей, передразнивал кого-нибудь из гостей. Сначала это показалось забавным любившему посмеяться хоббиту, однако вскоре он понял, что этот юнец не просто веселит своих, но зло, презрительно высмеивает