Метро. Дмитрий Сафонов

СЛЕЗАЙ!!

      Ему повезло, что мужик оказался таким здоровым. Конечно, он его чуть не задавил, но он оказался настолько сильным, что смог стряхнуть с себя по меньшей мере четырех человек.

      Несколько секунд Гарин лежал, запрокинув голову. Он блаженствовал. Он просто дышал.

      Это ощущение по своей силе могло поспорить с самым ярким в его жизни оргазмом – когда они с Ириной занимались любовью на лестнице многоэтажного дома. За тонкой стенкой что-то падало и ухало в трубе мусоропровода, ветер завывал в вентиляционной шахте, двери на лестничных клетках постоянно хлопали, а они все никак не могли остановиться, с каждой секундой все приближаясь и приближаясь к вершине.

      Они кончили одновременно и закричали, будучи не в силах сдерживаться. Хрустнули перила, за которые держалась Ирина. Гарин подумал, что еще немного – и она выдернет их из бетонных ступенек.

      Наверху, через два этажа, раздраженный женский голос воскликнул:

      – Хулиганы! Вам что, улицы мало?

      Они захохотали и побежали вниз по лестнице. Ирина на ходу натягивала колготки, а Гарин – застегивал штаны.

      – А-А-А-А-А!!! – снова заорал он – не для того, чтобы досадить сердитой женщине, а от избытка переполнявших его чувств.

      А Ирина смеялась так, что ей приходилось опираться рукой на стену.

      – Пойдем… на… улицу… – с трудом выдавила она, и Гарин чуть не покатился кубарем – от приступа буйного смеха.

      – На улицу… – повторил он. – На улицу… Чтобы продолжить…

      Непонятно почему он вспомнил сейчас этот эпизод – скорее, грустный, чем веселый. С тех пор прошло уже много лет – так много, что Гарин не мог сказать, сколько именно.

      Наверное, потому, что воздух, свободно входящий в его легкие, был таким сладким… Он подумал, что нечто подобное испытывает женщина, когда в нее входит желанный мужчина.

      И Гарин закричал.

      Но в следующую секунду эйфория прошла. Этот воздух был слишком сладким. Он пах кровью.

      Гарин сел. Что-то под ним опять колыхнулось; настолько вяло и безжизненно, что Гарин испугался. "Я сижу на трупе".

      Он понял, что какое-то время после удара лежал без сознания. Видимо, ТОМУ, кто лежал в основании "кучи малы", этого времени хватило, чтобы задохнуться.

      Гарин подумал об этом отстраненно, не испытывая никаких эмоций, кроме одной: "Хорошо, что я не умер".

      Он оперся обеими руками на тело, лежавшее под ним, и попытался встать, но правая нога была крепко зажата. Гарин видел ее только до колена; остальная часть скрывалась под краем ярко-красной болониевой куртки.

      Гарин нагнулся вперед и вправо. Он попробовал отпихнуть тело в красной куртке… (Он не знал, живой это человек или уже бездыханное тело). Он толкнул; затем еще и еще раз, но все было бесполезно.

      Тогда Гарин ухватился за свою ногу и потащил на себя, чувствуя, как она помаленьку продвигается.

      Внезапно все вокруг пришло в движение. Люди, оглушенные ударом, вскакивали на ноги и начинали метаться.

      Сдавленный воздух вагона прорезали