Башня. Дмитрий Сафонов

попытался угадать, услышит ли его крики Валентин. Конечно, надеяться на это не приходилось – их разделял целый ярус подземного гаража.

      "Но… Он же может увидеть меня на мониторе". Игорь осторожно скосил глаза в сторону; камера, укрепленная на ближайшем столбе опоры, медленно поворачивалась. На несколько секунд он появится в поле ее зрения. Первым отчаянным желанием было помахать рукой… Или сделать что-нибудь еще… Хотя Бирюков понимал, что, стоит Рожкову только бросить взгляд на экран, и он сразу все поймет. "Ну, не слепой же он? Как можно не заметить ТАКОЙ дыры в полу?". Впрочем, и эта надежда была слабой – зачем лишний раз пялиться на монитор, когда там – твой напарник? Ведь человек лучше любой камеры, а мысль о том, что пол может неожиданно провалиться, до этой минуты и самому Бирюкову не приходила в голову.

      Как это могло случиться? КАК, позвольте полюбопытствовать?

      Он осторожно поджал под себя ноги и нащупал какой-то выступ. "Если медленно… очень аккуратно перенести на него тяжесть тела, то можно будет потихоньку перевернуться".

      Это был шанс и, наверное, неплохой. Во всяком случае, это лучше, чем просто висеть над черной дырой, раскинув руки, и ждать помощи неизвестно откуда.

      Игорь еще раз ощупал торчавший выступ каблуком. Он напряг плечи и, осторожно помогая себе ногой, попробовал подтянуться. В какой-то момент ему показалось, что уже все. Он почти вылез. Сейчас он только отожмется на руках и сядет на край ямы.

      Яма вдруг ожила. В ней словно сидело какое-то кошмарное чудовище, которое никак не хотело отпускать свою добычу. Пол задрожал, и эта дрожь передалась всему телу Игоря. Он хорошо ощущал ее и понимал, что она означает.

      Бирюков закричал – отчаянно, из последних сил, срывая голос. Его крик потонул в оглушительном грохоте, и пугающее дно жадного жерла стремительно понеслось прямо на него.

      Он упал на капот "десятки" и почувствовал, как мягко сработали амортизаторы, приняв на себя груз его восьмидесяти килограммов. Игорь не удержался – присел и коснулся капота руками, но постарался тут же распрямиться и встать на ноги.

      Нога в черном начищенном ботинке, слегка припорошенном бетонной пылью, поскользнулась и сорвалась. Бирюков замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но почувствовал, что сползает все ближе и ближе к стене ямы. В следующую секунду от ее края оторвалась огромная глыба и, пролетев три метра, с размаху припечатала тело охранника к машине. В груди, придавленной неимоверной тяжестью, что-то хрустнуло, и Бирюкову показалось, что кто-то в одно мгновение заменил весь воздух в его легких на обжигающий кипяток. Последнее, что он успел увидеть – это поток вязкой крови, хлынувшей изо рта. На вишневой краске кровь смотрелась почти не страшно. Он ощутил соленый вкус, заполнивший рот, и умер.

* * *

      – Ну вот и все, Алексей Геннадьевич. Комбинация… – Петухов потянулся за спичкой, которую уже по праву считал своей.

      Старший смены охраны легонько шлепнул его по руке.

      – Цыц! Я еще не сказал своего последнего слова.

      Петухов