Маска Локи. Роджер Желязны

и что же там? – спросил он наконец.

      – Сэр Алоис дал ссуду некоему Бертрану де Шамбору, своему дальнему родственнику. Под залог земельного угодья в Орлеане. Орден обязуется предоставить этому Бертрану рыцарей, пеших воинов, лошадей, оружие и повозки на сумму тысяча двести динаров.

      – Размеры угодья?

      – Три тысячи акров… Интересно, так ли уж плодородна та земля? Алоис об этом умалчивает.

      – Ты когда-нибудь слышал, чтобы он имел дело с недоходной землей? Продолжай.

      – Алоис считает, что мы купим благосклонность Рейнальда, передав эту землю его кузену, который в этом году собирается вернуться во Францию… Но, – возразил Амнет, – земля пока не наша. Как же мы можем распоряжаться ею?

      – Она вскорости будет нашей, – сказал Жерар.

      – Откуда вы с Алоисом знаете это? У вас есть собственный Камень?

      Жерар похлопал себя по лбу:

      – О нет, мой юный друг. Зачем прибегать к магии, когда Господь наделил меня разумом? – Магистр рассмеялся собственной шутке. – Этот Бертран будет искать славы, чтобы искупить все грехи, которые успел совершить в своей короткой, но беспутной жизни. Ну что ж, дадим ему возможность прославиться.

      – Какую же? – покорно спросил Томас.

      – Мы скажем несчастному глупцу, что наивысшей славы он достигнет, только если займет цитадель гашишиинов Аламут.

      – Ее не зря называют «Орлиным гнездом». Она неприступна.

      – Да, но доблестный Бертран не узнает этого, пока окончательно не увязнет в осаде. А тогда будет слишком поздно. Молодой французский аристократ, жаждущий славы, против банды, казалось бы, безоружных ассасинов. Вот так мы подбросим скорпиона в постель шейха Синана, Горного Старца.

      – И получим в награду три тысячи акров земли в Орлеане. – Томас Амнет на мгновение задумался. – Карл, – внезапно сказал он.

      – А? – Жерар де Ридефор отвел взгляд от пергамента.

      – Так зовут тоскующего по родине кузена Рейнальда. Карл.

      – Неважно. Он примирит нас с Рейнальдом.

      – Когда кормишь чудовище, лучше взять копье подлиннее.

      – Поэтому скормим ему Бертрана де Шамбора – и сохраним пальцы.

      Поднявшись в свою келью, Томас Амнет закрыл ставни и задернул занавески. На улице было прохладно, но не только от ветра хотел он укрыться.

      Несмотря на беседу с Жераром де Ридефором, Амнета обеспокоила близящаяся коронация Ги де Лузиньяна. Лузиньян – рыцарь на час, это было видно любому, тем более Томасу Амнету.

      Десять лет в качестве Хранителя Камня сделали его более чутким к течению времени.

      Обычные люди принимают каждый рассвет как начало нового дня, битву или дальнюю дорогу – как очередное испытание, из которого нужно выйти победителем, раны, болезни и, в конце концов, смерть – как неожиданность.

      Амнет же принимал любое событие как часть единого целого.

      Каждый день – как звено в бесконечной цепи лет. Каждую битву – как пешку на великой доске войны и политики. Каждую рану – как предвестие смерти. Амнет видел