Непримиримые. Евгений Сухов

плечами, врач ответил:

      – Как мы с вами и договаривались, я сказал, что она находится в критическом состоянии.

      – Правильно, – не сумел сдержать вздох облегчения Петляков.

      – Но это еще не все. Позавчера ко мне подошел мужчина, представился родственником Анны и попросил, чтобы я отвел его к ней в палату.

      – А вы? – получилось немного громче, чем следовало.

      – Сказал, что больная себя очень плохо чувствует и доступ к ней закрыт, что она по-прежнему находится в реанимации.

      – Вы все правильно сделали, – на этот раз подавил вздох облегчения Петляков. – Никто не должен знать, что у Анны наступило улучшение.

      – Это еще не все... – Широкие белые ладони врача театрально прижались к груди. – Вы не подумайте, что я боюсь, что мне чего-то там кажется, но за мной вчера следили. До самого дома.

      – Может, вам всё-таки показалось?

      – Ну, я же не какой-нибудь там неопытный мальчишка. И манией преследования не страдаю. Я вполне адекватно воспринимаю сложившуюся ситуацию. Этого человека я замечаю на протяжении трех последних дней. Он держится немного позади меня, часто буквально дышит в затылок.

      Петляков нахмурился.

      – Не стоит переживать. Скажу вам откровенно, если бы они замышляли против вас что-то серьезное, то сделали бы это уже давно.

      – Спасибо, утешили! – усмехнулся врач.

      – Но на всякий случай я назначу вам охрану.

      – Было бы не лишним, – буркнул врач, – хотя бы на некоторое время.

      – Считайте, что вы её получили. – Врач начинал напрягать: ему давно следовало бы отойти, но он отчего-то продолжал стоять, буравя его пристальным взглядом. – Вы еще что-то хотели сказать?

      – Понимаете, вы просили держать все в тайне. Что я и делаю! – торопливо заверил его эскулап. – Никто даже не подозревает об истинном состоянии пациентки. Мне приходится прикладывать некоторые усилия. А это, сами понимаете, подразумевает некоторые затраты... А потом – ремонт!

      Губы врача раздвинула виноватая улыбка. А это уже перебор! Два дня назад ему передали сумму, на которую можно было отстроить еще один этаж больницы, а он говорит о каком-то ремонте. На языке у Вадима вертелись весьма подходящие слова. Почему-то все вокруг считают своим долгом обращаться к нему за помощью, и он должен входить в положение каждого. Но ведь его личный карман – не золотая жила!

      Стараясь сдерживаться, Петляков хмуро кивнул:

      – Хорошо. Я подумаю, чем можно помочь. А теперь мне бы хотелось побыть с ней наедине.

      – Только умоляю вас, очень недолго: девушка еще очень слаба.

      – Хорошо, – пообещал Вадим. И почувствовал невероятное облегчение, когда, наконец, за врачом закрылась дверь. – Как ты себя чувствуешь, Аня? – повернулся Вадим.

      – Хорошо... Могло быть хуже.

      Петляков понимающе кивнул.

      – Врач сказал, что восстановление идет быстро. У тебя организм очень крепкий, здоровый. Так что через неделю уже будешь бегать.

      – Даже не верится, – уныло проговорила Анна. – Я столько