Моя сестра – Елена Блаватская. Правда о мадам Радда-Бай. Вера Петровна Желиховская

У вас родился брат. Слышите? – Маленький-маленький братец!

      – Брат?.. – закричала Леля и, вскочив, запрыгала на одной ноге вокруг комнаты, припевая. – Брат, брат, брат!..

      – Тише, тише, – остановила тетя ее веселье, спуская меня на пол. – Не шуми, Леля!

      – А что такое? Разве он спит? – спросила Леля.

      – Разве Леночке нехорошо? – испугалась тетя Надя за нашу маму.

      – Нет, ничего; только все же не надо шуметь.

      – Какой же это брат? – опомнилась, наконец, и я. – Покажите мне его! Я хочу его посмотреть!..

      – Подожди: увидишь. Теперь нельзя, а после тебе покажут, – и тетя поспешно вышла в другую комнату писать какое-то письмо.

      – Ну, что же это такое, право? – закапризничала я. – После! Когда после? Я теперь хочу!.. Сейчас. Я пойду туда, к маме… Леля, а, Леля! Пойдем к маме!..

      – Отстань! Пошла прочь! – отогнала меня сестра, шептавшаяся о чем-то с Надей.

      Они забились в угол и о чем-то горячо рассуждали и спорили.

      – Пожалуй, только мы оттуда ничего не увидим, – говорила Надя.

      – Ну вот еще! Я же знаю: отлично все увидим! Пойдем, попробуем! – убеждала Леля.

      – Хорошо, пойдем.

      И, взявшись за руки, они выскользнули в балконную дверь и крепко ее за собой притворили.

      – Куда вы? – закричала я, оставшись одна. – Пустите меня! И я хочу с вами… Пустите! Мне одной скучно!.. Отворите!.. – отчаянно заревела я, дергая ручку дверей вверх и вниз.

      – Ах, ты противная девчонка! – вскричала Леля, быстро приотворив дверь. – Не кричи! Пошла вон, слышишь?..

      – Не пойду! Я тоже с вами хочу!.. Куда вы идете?

      – Пусти ее, Леля: пускай идет с нами, – сказала Надя. – Я ее подержу… Иди, Вера.

      – Да как же она пойдет с нами? Она ведь свалится.

      – Не свалится. А если бы и упала – не беда! Здесь невысоко.

      И тетя Надя продернула меня в дверь.

      Был уже вечер; тихая теплая облачная ночь, полная запахом цветов, резеды и душистого горошку, которые цвели в палисаднике. Свет от окон ложился яркими полосами на гряды и кусты; только крайнее, угловое окно маминой спальни светилось тускло. Сердце во мне замирало: мне было и весело, и страшно чего-то: я угадывала, что мы сейчас что-то такое особенное сделаем, – но что именно? Я сгорала любопытством и ожиданием.

      – Кто пойдет первый? – шепотом спросила Елена.

      – Все равно. Хочешь, я?..

      – Нет! Лучше меня пусти вперед! – бойко вызвалась сестра.

      – Хорошо, иди!

      – Да куда это? – спросила я, вся замирая.

      – Молчи! – прикрикнула Леля.

      Она подошла к крыльцу, шедшему вдоль стены, и, не спускаясь на ступеньки, держась за карниз и подоконники, к стене лицом, осторожно пошла вдоль по узенькому выступу, шедшему вокруг нижнего этажа дома. Подобравшись под окошко спальной, она остановилась, вглядываясь в стекла.

      – Что? Видишь что-нибудь? – шепнула ей издали Надя.

      – Вижу! Все вижу. Иди скорей!

      – Ты лучше оставайся, – сказала мне Надя, – постой здесь, а то еще