Коварные алмазы Екатерины Великой. Елена Арсеньева

оно! Вот о чем она хотела у него спросить, вот почему целый день о нем думала, с облегчением сообразила Фанни.

      – А что такое чебурек?

      – Чебурек?.. Такой плоский пирог с мясом, восточное блюдо. Бывает очень вкусно, а бывает – гадость ужасная.

      – Не хуже, чем это печенье. – Фанни с отвращением посмотрела на «меню» автомата.

      – Да ладно, вот эти шоколадные очень даже ничего. Только с автоматом какие-то проблемы.

      – Это не с автоматом проблемы, а с твоей монеткой, – усмехнулась Фанни. – Скажи на милость, почему ты опускаешь один евро, если ясно написано, что нужно два?

      – У меня нет двух евро, – пожал плечами Роман. – Думаю, может, эта железяка сжалится? Я ведь на ковбоя в вашем бистро всю свою милостыню спустил, только так ничего и не добился.

      – Как не добился? Когда ты ушел, я посмотрела: перо сбито! Я еще удивилась, что ты не взял выигранное пиво.

      – А, это, видно, последний выстрел сбил перо. Я нажал на рычаг и даже не посмотрел, как там и что, повернулся и ушел, – равнодушно пояснил он. – А пиво я не пью, терпеть его не могу. В России все как ошалелые сосут это пиво из огромных таких пластиковых бутылок. Осоловелые с восьми утра, глазки в кучку – нация упившихся обормотов… Ну их вместе с пивом!

      В эту минуту подошел поезд. Фанни глянула на него и не тронулась с места.

      – Вы не едете? – удивился Роман.

      «Что я, с ума сошла?»

      – Еду, конечно! До свиданья.

      – Почему? Я тоже еду.

      Роман схватил ее за руку, подтащил к ближнему вагону и замешкался перед дверью.

      «Он что, раздумал?»

      Фанни нажала на зеленую круглую кнопку. Дверь распахнулась, она вскочила в вагон, Роман следом.

      – Черт, – фыркнул он, – вечно забываю, что надо на эти кнопки нажимать. В России двери в метро открываются автоматически.

      – Во Франции такие поезда тоже есть.

      – Прошу вас. – Роман придержал откидное сиденье, подождал, пока Фанни сядет, потом плюхнулся сам. Вытянул длинные ноги, обтянутые джинсами, и уставился на список станций, которые предстояло проезжать.

      Фанни покосилась на его профиль и быстро, незаметно вытерла о юбку руки (у нее вдруг вспотели ладони). Пришлось откашляться, прежде чем удалось выговорить:

      – Значит, в России все плохо, здесь, как я поняла, тоже не ладится. Вы с матерью где живете, в общежитии для иммигрантов?

      – Жили сначала, но ей там не понравилось. Мы жилье снимаем, кстати, недалеко от вашего бистро. Знаете дом напротив агентства «Кураж», на рю де Прованс? Там еще три антикварные лавки внизу и буланжерия.

      – Большая у вас квартира?

      – Какая квартира, – хмыкнул Роман, – комнатка для прислуги.

      – Что? – Фанни так и ахнула, представив себе эти комнатушки под крышей: максимум двенадцать метров, тут же раковина и газовая плита, туалет, как правило, в коридоре, окно выходит прямо на черепичную крышу, летом раскаленную от жары, а зимой в этих комнатушках холодно, как в рефрижераторе, потому что у них нет отопления. –