Пятый дневник Тайлера Блэйка. Вероника Сазонова (Ли) Алексеевна

Тайлер буквально подпрыгнул на месте и в прыжке же развернулся. Кто там? Вор? Наемник? Или Блэйк просто забыл прикрыть дверь, из-за чего зашел случайный прохожий?

      Однако все эти глупые мысли прервались в тот же миг, как Тайлер увидел Карли и облегченно вздохнул. Это было слишком очевидно. Однако сознание Тайлера порой создавало слишком уж нереальные иллюзии для него и предположения, которые заставляли его дрожать от ужаса.

      Карли. Эта милая семилетняя девочка с черными короткими волосами, одетая в темный свитер и полосатый длинный шарф, который был ей еще большим. Но что поделать? Тайлер не особо разбирался в одежде, хоть и старался одевать Карли в куда более приличные вещи, чем те, в которых он ходил сам. Взять те же галстуки. Какой сегодня был на Блэйке? Сине-зеленый в крапинку. Может быть, Альберт был прав, когда говорил о том, что его другу стоит прекратить носить галстуки, «вырезанные из старой скатерти». Шутку Блэйк не оценил, но для виду похихикал. Альберт вообще был любителей найти какой-то изъян в своем лучшем друге и обязательно в шутливой форме подчеркнуть его. Он долго смеялся над Тайлером, когда те были подростками. Его отчего-то смешили его заикания. Но как бы это не было обидно в детстве, потом Тайлер понял, что юмор Альберта совершенно безобиден и, мало того, некоторые шутки были действительно смешными. Тайлер понимал, что таким способом Улам проявлял свою привязанность. Показывал ему, что не боится обиды Тайлера, ведь как можно обижаться на дружеские шутки?

      − Тайлер! – послышался звонкий голосок Карли, которая, сняв ботиночки, бросилась к старшему брату в объятия. − Ты тут не соскучился без меня? – рассмеялась девочка и взглянула в вечно испуганные глаза Тайлера.

      Блэйк растрепал рукой волосы на голове своей сестры и улыбнулся. Тонкий голосок Карли был совершенно не музыкальным, в нем не было мелодичности и было ясно, что девочка не обладает никаким слухом. Тайлер слышал ее пение и еле сдержался, чтобы не поморщиться. Однако именно этот голос и именно этот смех были для него лучшей мелодией, которую он готов был слушать вечно. Ведь где, как не в них выражалась такая же сильная любовь, как в самом лучшем музыкальном произведении композитора? Это была та самая любовь, которую называли частичкой души, вкладываемой во что-то. И именно душу вкладывал в свою игру музыкант, в свое строение архитектор, и именно эту душевную любовь Тайлер слышал каждый раз, когда Карли звала его по именем или ласково называла «братик».

      − Не… Не особо, − как обычно, с трудом проговорил он и отпустил сестру. − Н-ну? Как…

      − Все нормально, − не дождавшись, когда Тайлер закончит, уже ответила Карли. − А новостей нет. День был скучный и даже без оценок. А ты как? Дядя Альберт сегодня зайдет?

      Тайлер выпрямился и потянулся, чувствуя, как хрустят позвонки (виной тому была сутулость Блэйка, из-за которой порой ему было так сложно нормально выгнуть спину), после чего вновь опустил взгляд на сестренку.

      – Н-нет, Карли. Дядя… Альберт занят.

      – Ну ладно, –