Схватка за Амур. Станислав Федотов

высказаться до конца.

      – Я глубоко сожалею о случае с Крюковым, из-за которого потерял ваше расположение ко мне, но я и благодарен вам… – на этих словах Муравьев встрепенулся, даже внутренне как-то взъерошился, готовый дать резкую отповедь, однако – промолчал, зато уже не уходил в себя, – да, благодарен, потому что теперь я хорошо понимаю состояние господина Крюкова…

      – Как аукнется, так и откликнется, – пробормотал Муравьев себе под нос, но Стадлер расслышал.

      – Сказано абсолютно точно, ваше превосходительство. Могу только добавить, что не повторю в своей жизни промаха, подобного случаю с Крюковым. Но и вы, ваше превосходительство, примите во внимание: кто-то приметил вашу слабость – верить слухам и принимать по ним скоропалительные решения – и начал этой слабостью пользоваться. Будьте осторожны!

      Муравьев мгновенно побагровел, левой рукой вцепился в столешницу и сдержался лишь большим усилием воли.

      – Относительно вас, Стадлер, – прохрипел он и откашлялся, – я получил письмо от весьма уважаемого человека…

      Стадлер кивнул:

      – Знаю этого человека и знаю причину появления письма. И сожалею, что этот и мной глубоко уважаемый человек столь унизился. И Бог вам судья, ваше превосходительство, что пошли на поводу… Засим позвольте откланяться.

      Он повернулся, намереваясь выйти из кабинета, но был остановлен неожиданно мягким муравьевским окликом:

      – Андрей Осипович!

      Стадлер чуть ли не по-военному сделал «кругом!» и выжидательно уставился на генерал-губернатора. Николая Николаевича уколола явная саркастичность подчиненного; в другое время он бы такого ни за что не спустил, но сейчас им уже овладело чувство вины перед оскорбленным человеком. Пусть хоть этим свою гордыню потешит.

      – Я принимаю все ваши сожаления, Андрей Осипович. Мне, право, жаль терять такого блестящего сотрудника, но вы сами прекрасно понимаете, что после всего случившегося мы должны расстаться. Надеюсь, с Падалкой вы сработаетесь. Василий Кирилыч – и человек хороший, и администратор, каких поискать. Бог вам в помощь!

      Сказал вполне благожелательно, однако руки на прощанье не подал.

      2

      – Я лично проверил больницы и морги, все полицейские участки, допросил городовых – нигде не было и нет раненых стилетом, никого в эти дни не хоронили, – горячо говорил Вагранов, расхаживая перед сидящими в креслах Екатериной Николаевной и Элизой.

      – Значит, он жьив, – констатировала девушка, нервно сжимая и разжимая сплетенные пальцы. – И слава богу!

      – Ничего не слава богу, – сердито сказала Катрин. – Значит, опасность осталась. Даже стала еще серьезнее. Лучше бы ты его убила!

      – Ну что ты говорьишь, Катрин! – воскликнула Элиза. – Я же только защищалась!

      – Ты думаешь, он случайно оказался на Охотском тракте?

      – Но не из-за менья же!

      – Стоп-стоп-стоп, милые женщины! – вмешался в спор Иван Васильевич. – Вы хотите сказать, что на Охотском тракте