Короткое лето. Стихи. Алексей Дьячков

голос, паузы, слова.

      Мне правда, друг мой, нечего добавить.

      Прозрачный день весенний, солнца дар.

      Ничем о счастье не напомнит память,

      Каким я так беспечно обладал.

      Воронка

      Жизнь превращается в дожитие.

      Дрожь рук – в воробышка, прыг-скок.

      В многоэтажном общежитии

      Вращаю свой калейдоскоп.

      Вхожу в историю писателем,

      В прозрачный потолок дымя.

      На выжженном матрасе вмятину

      От тела оставляю я.

      Не видно горя с подоконника.

      Цветные сумерки, и те

      Ушли. Какая кинохроника

      Моргает с треском в темноте?

      Какая птица чистит перышки,

      Выносит из квартиры сор,

      Где кто-то складывает стеклышки

      В персидский радужный узор.

      Капельница

      Сначала ветра, шелеста травы,

      Прибоя звуки, гулкий вой муллы,

      Посвистыванье мальчика монгольского,

      Потом исчезли мамин крик: Домой!,

      Тик-так из сказки, монотонный бой

      И треск чешуекрылых в складках воздуха.

      А в процедурной слышен вздох любой,

      Осипший горн давно сыграл отбой.

      Тьма по углам, и пыль свалялась войлоком.

      При свете немерцающем таком

      Еще родней под самым потолком

      Окошко с расползающимся облаком.

      Печально пустоту осознавать,

      Покачиваться с облаком на ать-

      Два! На себя смотреться полупьяного

      Со стороны. На лес ресничный свой.

      Гравюра по стеклу сухой иглой.

      Источник напряженья постоянного.

      Когда зарница вспыхнет в окнах всех,

      И сучья обломает мокрый снег,

      И тишина нависнет над бараками,

      Сон, оборвавшись, выпустит меня,

      И лишний день, как в Аврааме «а»,

      Протянется, продолжится, покапает.

      Возвращение

      Никто не расслышал, а я разобрал,

      Как клен в тупике отвечал за базар,

      Как падала звонко монета,

      И мучил гудок абонента.

      В реке отраженье Белёв потрошил,

      Беляш на вокзале колхозник крошил,

      И птицы шумели, пируя —

      Ворона, воробышек, гуля.

      А дома другая совсем тишина,

      И я, витаминку мою прожевав,

      Бродил у подъезда зачем-то,

      Качался на детских качелях.

      Страдания наши, больничный режим.

      Скажи, почему я домой не спешил?

      Болел, но светился от счастья —

      Качался, качался, качался…

      Милости

      Зацвел забор, сирень в молочной пене.

      В подъезде солнцем залиты ступени.

      В квартире шум, на тесной кухне гам,

      С грехом готовят завтрак пополам.

      Соседский отпрыск – сгорбленный подросток —

      Ладонью водит по шершавым доскам.

      Вращает громкость – шорох, хор гудит.

      Шипенье. Тишина. Ich ruf zu dir.

      Из праха