Черное дело. Алексей Атеев

ох не нравилась! И баба эта явно темнит, и вообще от всего идет дурной запашок. Впрочем, чего он, собственно, испугался? Деньги – вот они, лежат на краю стола. Он поспешно взял пачки и бросил их в ящик. Телефон следователя она ему дала. Кроме того, у него в МУРе есть связи, надежные связи, информацию он всегда получит.

      Осипов глянул на листок, который вручила ему генеральша, и его рука потянулась к телефону.

      Трубку тотчас же подняли, словно звонка ждали. Осипов представился.

      – Очень рад, – услышал он голос на другом конце провода, – как, вы приняли предложение?

      – В общем – да, – осторожно ответил он.

      – Отлично, – в голосе пока неизвестного Голованова сквозила явная радость, – словно камень с души…

      И снова Осипов удивился. «Почему камень? Скорее следователь должен бы быть огорчен, ведь в данном случае налицо некомпетентность». Откровенно говоря, он ожидал, что этот Голованов возмутится или по меньшей мере расстроится.

      – Приезжайте на Петровку, – сказал Голованов, – прямо сейчас. Пропуск я выпишу.

      Странный следователь оказался очень высоким, под два метра, спортивного вида парнем. Отложной воротник модной олимпийки был выпущен поверх серого польского пиджака, на лацкане которого солидно поблескивал престижный значок «Мастер спорта СССР».

      – За «Динамо» стукаю, – сообщил Голованов, поймав взгляд Ивана. – Волейбол…

      Осипов кивнул.

      – Меня Виталием Петровичем величают, – представился следователь, – можно просто Виталик. К чему церемонии? А о вас я наслышан. Читал неоднократно. Как же: «У опасной черты», «Волки и овцы», «За гранью совести». Клево. Искренний почитатель. – Голубенькие глазки волейболиста смотрели весело и доброжелательно, но проглядывала в них некая льдинка. Да и настороженность проступала на открытом загорелом лице.

      – Садитесь, товарищ журналист, курите. Сам-то я не употребляю, но, когда другие курят, не возражаю. Даже люблю запах табака.

      – Что это ты, Виталик, все «товарищ журналист»? – стараясь попасть ему в тон, усмехнулся Осипов. – Иван меня зовут, договорились?

      – Отлично, – расплылся в улыбке Голованов, – взаимопонимание установлено. А это самое главное. Конечно, разговор предстоит несколько щекотливый, поэтому… – Он не договорил, подмигнул, достал из стола бутылку минеральной воды, два стакана, потом покосился на Осипова и извлек на свет плоскую стеклянную фляжку с янтарной жидкостью.

      – Коньяк, – прокомментировал он, – казахский, но неплохой. Я знаю, вы, пишущая братия, любите это дело. – Он щелкнул себя пальцем по горлу. – Не обижайся. Шутка! Я тоже употребляю!

      – А как же спорт?

      – Одно другому не мешает, наоборот, полезно. Коньяк сосуды расширяет. Конечно, если понемножку.

      Он налил в каждый стакан на два пальца.

      – А не войдут? – Осипов кивнул на дверь.

      – Не волнуйся, я закрыл на замок. Ну давай! За знакомство.

      «Коньяк действительно неплох», – отметил Иван.

      – А теперь по минералочке, – радостно предложил веселый следователь. –