Кинокава. Савако Ариёси

глаза и уставилась на Косаку. Она уже давно начала жаловаться на плохое зрение, глаза ее были постоянно налиты кровью. Все как один повернулись к Кэйсаку.

      – Чего бы тебе хотелось, Косаку? Я готов разделить с тобой все, что имею.

      Ясу и Хана лишились дара речи. Косаку прикусил нижнюю губу.

      – Я бы предпочел холмы, а не рисовые поля.

      – Значит, ты хочешь холмы. Этого и следовало ожидать. Какие именно?

      – Все. Воцарилось молчание.

      – Если это действительно то, чего ты хочешь, они твои, – ответил через некоторое время Кэйсаку. – Что еще?

      – Дай мне немного земли, чтобы я мог вырастить себе риса.

      – Можешь забирать участок от низины Матани до Тэндзин. Хатиро и Кума будут твоими арендаторами.

      – Это бедные земли.

      Кэйсаку держал себя в руках, несмотря на дерзкий тон Косаку.

      – Что-нибудь еще? – спросил он, передав младшему брату более одной трети владений.

      – Нет. Просто начиная с сегодняшнего дня оставь меня в покое.

      – Договорились. Далее, у меня тоже имеется парочка предложений, – выпрямил спину Кэйсаку. – Я хочу, чтобы ты основал новую семью Матани. Понимаешь? Фамилия твоя будет по-прежнему Матани, а не Ханда.

      Кэйсаку решил упразднить обычай, по которому младшая ветвь семейства получала фамилию Ханда – традиция, передававшаяся из поколения в поколение с давних времен.

      Однако Косаку совершенно не тронуло это заявление.

      – Ты серьезно?

      – И еще одно пожелание. Я хочу, чтобы ты принял титул Тёкуи.

      Ясу окончательно расстроилась:

      – Кэйсаку-сан, титул Тёкуи – это фактически то же, что фамилия Матани. Будь ваш отец жив, он ни за что не позволил бы такого.

      В душе Хана согласилась со своей свекровью. То, что предлагает Кэйсаку, – неслыханное дело! Не может младшая семья лишить старшую и холмов, и самурайского титула.

      Косаку, заметив реакцию Ясу и Ханы, повернулся к брату и отрезал:

      – Титул мне не нужен. Какой прок главе младшей ветви от самурайского звания? Я стану простым человеком с соответствующим социальным статусом. – Даже не поблагодарив брата за щедрость, Косаку поднялся с таким видом, будто разговор закончен. – Не стоит так волноваться из-за меня, – вежливо улыбнулся он Хане, выходя из комнаты.

      В душе Кэйсаку бурлила злость. Он никак не ожидал от брата подобного поведения.

      – Дурак! My почему он такой? – пробормотал Кэйсаку, когда они с Ханой остались наедине в своих покоях.

      – Я полностью с вами согласна!

      Понимая, что муж взвинчен до предела, Хана воздержалась от дальнейших комментариев в адрес деверя.

      – Можно подумать, что с главой младшей ветви обращаются как с изгоем. Люди не понимают, что многим главным семьям просто нечего делить, – не унимался Кэйсаку.

      – Да, знаю.

      – Второй сын Ямамото из Мияномаэ уехал в Америку. Косаку должен понимать, что он тоже второй сын. К чему эти бессмысленные жалобы? Более того, если война действительно